Словами Будды. Собрание бесед из Палийского канона

Монахи, вообразите себе собаку, чей поводок был бы привязан к крепкому столбу или колонне: как бы она ни бегала и ни крутилась, она бегала и крутилась бы только вокруг этого самого столба или колонны. Так и необученный заурядный человек считает форму своим «я»… считает чувство своим «я»… считает восприятие своим «я»… считает волевые конструкции своим «я»… считает сознание своим «я»… И он лишь продолжает бегать и крутиться вокруг формы, вокруг чувства, вокруг восприятия, вокруг волевых конструкций, вокруг сознания. Бегая и крутясь вокруг них, он не свободен от формы, не свободен от чувства, не свободен от восприятия, не свободен от волевых конструкций, не свободен от сознания. Он не свободен от рождения, старения и смерти; от печали, причитаний, боли, уныния и отчаяния; он не свободен от страдания, так говорю я вам.

(СН 22:99; II 149–150)

II. Несущий свет

Введение

Картина человеческого существования, описанная выдержками из никай в предыдущей главе, является тем фоном, на котором появление Будды в мире приобретает особенно высокую значимость. Если мы не увидим Будду на этом многомерном фоне, простирающемся от наиболее личных и индивидуальных потребностей в настоящем до обширных и безличных ритмов космического времени, то любое наше представление о его роли, к которому мы можем прийти, обязательно будет неполным. В этом случае наша интерпретация прочитанного может быть очень далека от точки зрения составителей никай и в гораздо большей степени определяться нашими исходными представлениями. В зависимости от наших предубеждений и склонностей мы можем рассматривать Будду как либерального реформатора этики вырождавшегося брахманизма или великого светского гуманиста, как радикального эмпирика или экзистенциального психолога, как сторонника всеохватывающего агностицизма или предшественника любой другой системы взглядов, какую мы только можем себе вообразить. В итоге в том Будде, который смотрит на нас из текстов, будет слишком много отражения нас самих и слишком мало от образа Пробуждённого.

Возможно, при переводах древней религиозной литературы мы никогда не сможем полностью избежать добавления собственных ценностей и представлений в интерпретируемую нами тему. Однако, хотя мы и не можем достигнуть идеальной точности, мы способны ограничить влияние личных предубеждений на процесс интерпретации, должным образом уважая слова исходных текстов. Когда мы отдадим дань уважения никаям, когда серьёзно отнесёмся к их собственному объяснению предыстории появления Будды в мире, то увидим, что они рассматривают его миссию как имеющую космический масштаб. На фоне вселенной, не имеющей постижимых временных границ, вселенной, в которой существа, окутанные тьмой неведения, скитаются, привязанные к страданиям старости, болезней и смерти, Будда становится «факелоносцем человечества» (ukkadharo manussana), несущим свет мудрости³¹. Согласно Тексту II.1, его появление в мире – это «явление великого постижения, великого света, великого сияния». Открыв для себя великий мир освобождения, он зажигает для нас свет знания, который раскрывает как истины, которые мы должны увидеть самостоятельно, так и путь практики, кульминацией которого является это освобождающее видение.

Согласно буддийской традиции, Будда Готама не является абсолютно уникальной личностью, которая лишь раз появляется на сцене человеческой истории, а затем покидает нас навсегда. Скорее, он является воплощением исконного архетипа, последним на данный момент представителем космической «династии» будд, состоящей из бесчисленных полностью пробуждённых прошлого, на смену которым в будущем будут бесконечно приходить новые полностью пробуждённые. Ранний буддизм, даже в самых архаичных коренных текстах никай, признаёт существование множества будд, каждый из которых соответствует определённой неизменной модели поведения, в общих чертах описываемой во вступительных разделах «Махападана-сутты» («Дигха-никая», глава 14, не представлена в данной антологии). Слово «Татхагата», которое тексты используют как эпитет для Будды, указывает на его соответствие этому изначальному архетипу. Слово означает и «тот, кто пришёл таким образом» (tatha agata) – то есть тот, кто появился среди нас так же, как и будды прошлого, – и «тот, кто ушёл таким образом» (tatha gata), то есть тот, кто достиг окончательного покоя, Ниббаны, – так же, как достигали её будды прошлого.