Словами огня и леса (СИ)

Одеты оба — в светло-красное, только штаны, босые. Человек из Рода Тиахиу был очень высок, с орлиным лицом; противник показался чуть не мальчишкой — тонкий, с более смуглой кожей, с волосами, убранными в косу сложного плетения. У Тиахиу простая коса была, но кожу покрывали узоры, удивившие полукровку. Заметив удивление спутника, Кайе пояснил:

— Этот Род любит себя разрисовывать. Их даже прозвали «Крашеные».

— А кто это? — шепнул Огонек, указывая на младшего. Грациозный, и, похоже, красивый — с такого расстояния разобрать было сложно. И кажется уязвимым… Огонек искренне пожелал ему победы.

— Ийа… сволочь, — Кайе выругался почти беззвучно и очень грубо.

Огонек поерзал на сидении.

— А чем он тебе так насолил?

— Тем, что живет! — отрезал юноша, и, скосив глаза на Огонька, фыркнул:

— Он ровесник Къятты, это отсюда птенчиком кажется.

— И он что-то может против твоего брата? — усомнился Огонек. И снова прилип глазами к арене:

— Что они будут делать?

— Первый круг использовать что-то кроме собственного тела запрещено. Второй — оружие, и если только до третьего дойдет… Но сейчас не дойдет, повод мелкий.

— Понятно, — вздохнул Огонек, впиваясь взглядом в противников — они начали расходиться на некоторое расстояние. Человек из Тиахиу… крупнее, и кажется таким уверенным…

Кайе угадал мысли подростка. Помотал головой:

— Он хорош, плохого бойца не выставили бы. Но змея быстрее, чем волк. Къятта лучший боец Асталы, но с Ийа и брату трудно справляться.

— А ты? Просто, без огня вашего?

— С Ийа мы не сходились, — мрачно ответил юноша. И, немного спустя, совсем угрюмо:

— Къятта пока лучше меня. Не знаю…

Отсюда, сверху, круг казался не таким уж большим; но Огонек представил себя там, в центре, под взглядами сотен глаз… и захотелось немедленно спрятаться, хоть сейчас никто на него не смотрел. Разве когда пришли, смерили оценивающими взглядами — полукровка, держится вблизи Кайе, словно смолой прилепленный (Огонек пожалел, что нет платка — закрыться), но к нему уже потеряли интерес. У каждого Рода свои развлечения, на чужое без причины не зарятся. А к зверенышу из Рода Тайау точно никто просто так не полезет.

Боевой задор Огонек растерял еще перед входом, и сейчас, впервые выведенный в столь людное место, ерзал на краешке сидения, невольно стараясь держаться поближе к старшему — и не сводил глаз с искрящегося золотого песка и фигур на нем.

Ийа не подпускал к себе «волка», как обозначил его противника Огонек. У «волка» были более длинные «лапы», достать его казалось сложновато — не подойти. Но он был обозлен, и нападал сам. Ийа только уклонялся, порой уходил легким перекатом по песку, в самом деле напоминая змею.

— Он что, ждет, пока этот выдохнется? — спросил Огонек.

— Долго ждать будет… Тиахиу все трехжильные.

Ийа прогнулся, вновь перекатом ушел от удара, за спину противника; прыгнул — тот успел обернуться, но не успел отбить атаку. Тонкая рука ухватила «волка» за горло. Тот не хотел сдаться, ударил в ответ, благо противник оказался совсем близко — коленом снизу и пальцами в глаза, но не успел — с хрипом повалился на спину. Огонек с трудом сглотнул, — ему казалось, он слышит, как хрустнул горловой хрящ.

— Чисто, — обронил Кайе. — Но не пойму — Арайа играл или и впрямь ошибся, позволив Тиахиу ударить? Мог и сам получить неслабо… Жаль, второго круга ты не увидишь.

— Он умер? — неровным голосом спросил Огонек.

— Еще чего… На кой лад Ийа будет убивать сейчас? Арайа и Тиахиу не враги. Ну, сцепились из-за семьи, поразвлекались, подумаешь!

— А вы… враги? Ваш род и их, или твой брат и он?

— Знаешь… — Кайе опустил подбородок на сцепленные пальцы, нахмурился. — Нам приходится их терпеть. Иначе бы всё по-другому было. Я тебе потом расскажу, дома. Мне тогда было семь…

**

Восемь весен назад

— Ийа!!! — прозвенел голосок, — и колонна, возле которой стояли юноши, треснула и начала падать.

— Крыло рушится! — закричал кто-то. Къятта подхватил брата и отбежал в сторону. Их не задело — только облако пыли взметнулось, оседая на парадной одежде.

— Ты…что??

Ребенка трясло, он силился глотнуть воздух открытым ртом и не мог. Старший прижал его к себе.

— Шшш…Тише, тише! Не стоит оно! Подумаешь, Ийа — ничтожество. Зачем же ты это сделал?

Кайе умоляюще взглянул на брата.

— Я…не хотел.

Из глаз брызнули крупные слезы.

— Меня больше не пустят в Дом Звезд!

— Пустят… как только восстановят его левое крыло. — Уголок рта Къятты дернулся в усмешке. — Ничего страшного. Ты научишься.

Къятта держал его на руках, чуть покачивая. Странно было видеть на этом всегда резком, надменном лице что-то очень напоминавшее нежность. Мальчик обхватил его руками за шею.

— Я могу убить его, если захочешь!

— Рановато. Зачем нам это сейчас?

Он кинул взгляд на младшего брата. Тот уже успокоился, прошла дрожь, дыхание было ровным — юноша чувствовал это даже на расстоянии, а уж сейчас — тем более.

— А ты вырасти, прежде чем расправляться с врагами тут.

— Они все будут делать, что я скажу!

— Когда… — он не договорил. Стройная женская фигура в белом появилась рядом, ребенок просиял, потянулся к ней.

— Как он?