Словами огня и леса Том 1 и Том 2 (СИ)

Он, Тахи, был почти лишен честолюбия и не жалел о том, что оставил за спиной. Не в первый раз менять жизнь целиком, как змеи меняют кожу. Родившись в простой семье, он был признан одаренным, и родители отдали его в воспитанники Дома Солнца, а оттуда передали в достаточно сильный Род. Чужой знак украсил его плечо; повод гордиться, что не просто слуга, не обычный охранник, а в семью принят, хоть и без прав почти!

Там встретил ту, которую полюбил. Их счастье было недолгим, всего через два года оно завершилось. А к нему уже присмотрелся Ахатта Тайау и принял в число своих синта. Больше того — вскоре определил в свиту сына. Тут бы жить и радоваться, но чего-то другого просила душа. И вот… допросилась.

Он вернулся на земли севера в виде простого рабочего, благо, руки были вставлены нужным концом и не забыл еще свое детство. Жизнь ремесленников не такая, как у земледельцев, а на севере не такая, как на юге, но все равно Тахи было проще понять обитателей небогатых кварталов, чем подлинному уроженцу того Рода, чей знак все еще темнел у него на плече. Не золотой, золото положено лишь восьми Сильнейшим Родам Асталы, не их слугам. И хорошо, блеск золота спрятать сложней.

Трудным вышел его последний разговор с былым товарищем и наставником.

— Я не вернусь в Асталу.

— Ты хочешь остаться с этой северянкой? — Къонна, старший над синта Рода Тайау, только выглядел спокойным и невозмутимым. На деле он поверить не мог, что ему все это не снится. — Может, еще наймешься на службу к эсса?

— Я не нужен им и они — мне.

— Как понимаю, мы все также тебе не нужны? И все это время ты нас только терпел — и когда воспитывался при Доме Солнца, и когда получил знак, и когда…

— Къонна, — мягко прервал его Тахи. Грустно ему было смотреть в искаженное обидой лицо наставника — тяжелое, грубоватое, почти родное. Сколько они знакомы? Пятнадцать весен, пожалуй, будет… Да, будет, тогда Тахи еще не служил этому Роду, почти никто был и звать никак, хотя возможное будущее уже поблескивало перед ним, как золотой червячок — приманка для рыбы.

Подступил вечер. Северные земли еще не миновали, но поселений тут почти уже не было. Всадники остановились на привал у речки с забавным названием Хвост, разводили костры, расседлывали грис, слуги принимались готовить еду из подстреленной в дороге дичи. Тахи же, позаботившись о своем скакуне, не принял участие в общих хлопотах — отозвал старшего товарища в сторону. Все как есть решил рассказать, в надежде — может, поймет? Негоже просто убегать, бросив отряд. И вот…

— Я не стану тебя покрывать, расскажу, что ты замыслил. Уатте прямо сейчас расскажу, — предупредил наставник.

— И что же? Даже если Уатта даст волю гневу, все равно не убьет. Нельзя заставить служить из-под палки. Вернут меня в Асталу, а дальше?

— Ты бы мог стать помощником его сыновьям, — заметил Къонна, и отсвет заката лежал на его лице.

— Они еще слишком малы — им нужна не свита, а няньки. Я не гожусь.

— Почему нет? Старшему девять, не маленький. Когда-нибудь он заставит север говорить о себе.

— Частью этого я быть как раз не хочу. Впрочем, когда-нибудь весь этот мир изменится необратимо.

Сова пролетела у них над головами, едва не задев мягкими крыльями. Ухнула гулко; словно в ответ ей раздался дружный смех от костра.

Къонна спросил:

— На что ты надеешься, Тахи? Ты ведь давно живешь на всем готовом. А кем станешь теперь?

— Проживем как-нибудь. В Срединных землях места много, и руки есть куда приложить.

— И там не безвластие.

— Но там нет разницы, откуда и ты, и твоя подруга.

— Глупо, Тахи, — Къонна в раздражении поддел ногой и сломал хрусткую ветку. — И не стыдно сознавать, что твои потомки, если будут, родятся никчемными?

— Надеюсь, они будут людьми достойными. А Сила… не самое важное. И без нее живут и счастливы.

- Ты о последнем забыл. Слишком ты многое знаешь не только о Юге — о Роде Тайау, даже об их домах. И отпустить тебя с таким знанием…

— На Юге полно осведомителей Тейит, — спокойно ответил Тахи. — Как и наших на Севере. К тому же туда я не собираюсь, я хочу жить спокойно. В Уми же никому не сдались ваши тайны, длины рук не хватит ими воспользоваться.

— Если солжешь… ты сам сказал — наши люди много где есть. Если что, я сам возглавлю отряд против тебя.

— Хорошо.

— Иди, — сухо сказал Къонна. — Нам не по дороге. Уатте я найду что сказать. А вы умирайте в лесу, в грязи.

Тахи только усмехнулся краешком рта. Отвернулся, шагнул в сторону костров — как бы то ни было, уходить все равно только в ночь.

— Тахи! — не выдержал Къонна. — Ну, куда ты, зачем?!

Тот остановился, и сказал, не скрывая глубокой и подлинной грусти в голосе:

— Тебя ждет твоя женщина. Ты любишь ее. Ты-то хоть пойми…

— Не понимаю, — негромко, чуть ли не обреченно проговорил Къонна. — Безумцы тянутся к звездам, но ты — к их отражению в луже.