Читаем Словарь эпитетов Рубцова (СИ) полностью

Замёрзлые. Устар. Ах, кто не любит первый снег В замёрзлых руслах тихих рек, В полях, в селеньях и в бору, Слегка гудящем на вет-ру! Первый снег.

Замёрзшие. Там же.

РУСЬ

Былая. С моста идёт дорога в гору, А на горе - какая грусть! - Лежат развалины собора, Как будто спит былая Русь. По вечерам (2).

Великая. В деревне виднее природа и люди. Конечно, за всех го-ворить не берусь! Виднее над полем при звездном салюте, На чём под-нималась великая Русь. Жар-птица.

Левитановская. ...колокольцем // каждым // в душу - // любо-го русского спроси! - // звонит, как в колокол, // - не глуше, - // звон // левитановской // Руси! Левитан.

Лесная. Таковы на Руси леса Достославные, Таковы на лесной Руси Сказки бабушки. "Сапоги мои - скрип да скрип..."

Поседевшая. Занесённая снегом избушка Всё-то знает, о чём ни спроси! Всё расскажет она, как подружка, О судьбе поседевшей Руси. Избушка.

Чудесная. Болгария пусть расцветает И любит чудесную Русь, Пусть школьник поэтов читает И знает стихи наизусть. "Не надо, не надо, не надо..."

РУЧЕЙ

Лесной. Ах, я тоже на небо хочу! Что ж опять остаюсь я? При-падаю к лесному ручью? "И становится глухо..."(2).

Незвонкий. Как узнать, // из чего я возник И для чего предназна-чен в мире? И почему это ползает по траве Вот этот ручей незвонкий? "Ползает ручей в зелёной траве..." (2).

Скучный. Ползает ручей в зелёной траве, Скучный ручей, не-звонкий... "Ползает ручей в зелёной траве..."

РУЧОНКА

Слабая. Скулит щенок И всё ползёт к ребенку, А тот забыл, Наверное, о нём, - К ромашке тянет Слабую ручонку И говорит... Бог ведает, о чём!.. В сибирской деревне.

РЫБА

Ценная. Сколько ценной на палубе рыбы! Трепет камбал - глубинниц морей, И зубаток пятнистые глыбы В красной груде больших окуней. В море.

РЫБЁШКА

Копчёная. И вот я сижу // и зубрю дарвинизм. И вот, в результате зубрёжки // внимательно // ем // молодой организм // какой-то коп-чёной рыбешки... Ненастье.



РЫДАНЬЕ

Вечное. Я уношусь куда-то в мирозданье, Я зарываюсь в бурю, как баклан, - За вечный стон, за вечное рыданье Я полюбил жестокий океан. Ты с кораблём прощалась...

РЫЖИК, -и

Солёные. Достал из кадки рыжиков солёных И, сам к себе культурно обращаясь, Он говорит: - Ну, что ж, товарищ Павлов! Пожа-луй, выпьем? - Что вы! Я непьющий! "Чуть-чуть смешной..."

РЫНДА

Родная. Родная рында Звала на работу! И, освежая Головы опять, Летел приказ По траловому флоту: - Необходимо Пьянство пре-секать! Летел приказ.

Рында - судовой колокол.

РЫНОК

Толкучий. После этой нелепой // волынки Сообща На толкучем купили рынке Хвост леща. "После этой нелепой волын-ки..."

РЮМКА

Светлая. С чего бы это снова, Встречая тихо Ласку ваших рук, За светлой рюмкой Пунша золотого Я глубоко Задумываюсь вдруг?.. Свидание.

РЯБИНА

Тонкая. Сижу себе, разглядываю спину Кого-то уходящего в плаще, Хочу запеть про тонкую рябину, Или про чью-то горькую чуж-бину, Или о чём-то русском вообще. Вечерние стихи || "Уж сколько лет слоняюсь по планете!.."

РЯД

Тёмный. Подует ветер! Сосен тёмный ряд Вдруг зашумит, За-стонет, занеможет, И этот шум Волнует и тревожит, И не понять, О чём они шумят. В старом парке.




САД, -ы

Заснеженный. Сколько мысли, И чувства, и грации Нам являет заснеженный сад! В том саду ледяные акации Под окном освещённым горят. Гололедица.

Зеленеющие. Сады. Желтеющие зданья Меж зеленеющих садов И тёмный, будто из преданья, Квартал дряхлеющих дворов, Архитек-турный чей-то опус... Вологодский пейзаж.

Знойный. Стоит жара Летают мухи Тоскою дышит знойный сад. Стоит жара.

Милый. - Мил. Этот сад мне, как раньше, мил, Но напрасно к одной блондинке Я три года назад ходил Вот по этой самой тропинке. "Ты просил написать о том..."

Огненный. ...И дожди в печали бесконечной, И порывы огнен-ного сада, - Всё подвластно силе бессердечной Твоего осеннего распа-да". И дожди в печали бесконечной..."

Пышный. Не любуйся этим пышным садом! Но прими душой, как благодать, Что такую крошку видишь рядом, Что под самым груст-ным нашим взглядом Всё равно ей весело играть!.. Девочка игра-ет (2).

Радостный. Девочка на кладбище играет, Где кусты лепечут, как в бреду. Смех её весёлый разбирает, Безмятежно девочка играет В этом пышном радостном саду. Там же.

Тёмный. Как страшно быть на свете // одиноким... Иду назад, минуя тёмный сад. И мгла толпится до утра у окон. И глухо рядом ли-стья шелестят. "Ночь коротка..."

САДИК

Багряный. Ты прости нас, полюшко усталое, Ты прости, как братьев и сестёр: Может, мы за всё своё бывалое Разожгли последний наш костёр. Может быть, последний раз нагрянули, Может быть, не скоро навестят... Как по саду, садику багряному Грустно-грустно листья шелестят. Нагрянули.

САЛЮТ

Звёздный. В деревне виднее природа и люди. Конечно, за всех говорить не берусь! Виднее над полем при звездном салюте, На чем поднималась великая Русь. Жар-птица.

Праведный. Но время шло, И приближался день, Когда раздался Праведный салют, Когда прошла Военная морока, И нам подъём Объ-явлен был до срока, И все кричали: - Гитлеру капут! Детство.

САМ

Перейти на страницу:

Похожие книги

Симург-тян (СИ)
Симург-тян (СИ)

  Мадисон, штат Висконсин мог похвастаться полумиллионным населением, наличием биолабораторий и исследовательских институтов, а также парой неплохих учебных заведений медицинского и технического плана. Большая площадь и невысокие дома в последние годы приняли тенденцию меняться многоэтажными небоскрёбами благодаря Монтажнику - парачеловеку-технарю специализирующемуся на строительстве и монтажных работах, хотя как и почти любого другого технаря спектр его талантов был относительно широк. Мадисон, штат Висконсин мог похвастаться полумиллионным населением, наличием биолабораторий и исследовательских институтов, а также парой неплохих учебных заведений медицинского и технического плана. Большая площадь и невысокие дома в последние годы приняли тенденцию меняться многоэтажными небоскрёбами благодаря Монтажнику - парачеловеку-технарю специализирующемуся на строительстве и монтажных работах, хотя как и почти любого другого технаря спектр его талантов был относительно широк.

Василий Алексеевич Данилов

Прочая старинная литература / Древние книги