Читаем Словарь эпитетов Рубцова (СИ) полностью

Жгучая. И былое вспомнится невольно, И не станет холода в крови, Станет как-то радостно и больно, Будто кто-то шепчет о любви. О любви, которая мелькнула Светом счастья, жгучею тоской Посреди свирепого разгула Ливней, листьев, ветра над рекой. Берёзы.

Кричащая. В океане.

Моряцкая (разг.). - Послушайте, - // вскипел я, - // где студен-ты?! Я знаю сам моряцкую тоску! И если вы - неглупые клиенты, // оставьте шутки, //трескайте треску! На берегу.

Непонятная. Мачты.

Ураганная. Морской простор необычаен: И с ураганною тоской, И с громом волн, и с криком // чаек Непобедим простор морской! Мо-ре (Морской простор необычаен...)

Человеческая. Там же.



ТОСТ

Всенародный. С полных кружек сдувая пену, Всенародный под-держим тост! И опять - на ночную смену Электричкой за сорок вёрст". Подморозило путь наш древний..."

Трезвый. Где трезвый тост За промысел успешный? Где трезвый дух Общественной пивной? Я первый раз Вошёл сюда, безгрешный, И покачал кудрявой Головой. Летел приказ.

Хороший. Теперь шампанского не грех Поднять бокал за тост // хороший: За Новый год, // за детский смех, За матерей, за нас за всех, За то, что нам всего дороже. За тост хороший (2).

ТОТ

Жалкий. - Жалок. В душе огонь - и воля, и любовь! - И жалок тот, кто гонит эти страсти, Чтоб гордо жить, нахмуривая бровь, В лучах довольства полного и власти! Философские стихи.

Последний. Был последний. "Идёт процессия за гробом..."

Славный. - Славен. И невозможен путь обратный, И славен тот, который был, За каждый миг его отрадный, За тот весенний краткий пыл. Конец.

Счастливый. - Счастлив. Но я пойду! Я знаю наперёд, Что счастлив тот, хоть с ног его сбивает, Кто всё пройдёт, когда душа ведёт, И выше счастья в жизни не бывает! Там же.

ТРАВА, -ы

Водные. И мы, сосредоточась, чуть заря, Из водных трав таскали окунишек, Но он, [поэт Александр Яшин] всерьёз о чём-то говоря, По-рой смотрел на нас, как на мальчишек... Последний пароход.

Густая. За ручеёк, Запутавшийся в травах, Где тополёвый Ви-ден прямостой, Ходили мы Шумливою оравой Рвать ежевику Средь травы густой. "За ручеёк, запутавшийся в травах..."

Зелёная. Ползает ручей в зелёной траве, Скучный ручей, незвон-кий... "Ползает ручей в зелёной траве..."

Мглистая. Лица старушек землистые, вроде могильной зем-ли, Тоже какою-то мглистою серой травой заросли! Тихая моя родина.

Молочная. Где моё приветили рождение И трава молочная и мёд, Мне приятно даже мух гудение, Муха - это тоже само-лёт. Подорожники.

Обледенелая. Прошёл октябрь. Пустынно за овином. Звенит снежок в траве обледенелой, И глохнет жизнь под небом оловянным, И лишь почтовый трактор хлопотливо Туда-сюда мотается чуть свет... Осенние этюды.

Поблекшие. [Я] отправился в тёмный угол, Долго с лавки смот-рел в окно На поблекшие травы луга... На ночлеге (2).

Серая. Тихая моя родина.

Яркая. Купол церковной обители Яркой травою зарос. Тихая моя родина.

ТРАВМА, -ы

Семейные. Плыть, плыть, плыть Мимо могильных плит, Мимо церковных рам, Мимо семейных травм! Плыть, плыть...

ТРАКТ

Людный. А от тракта, в сторону далёко, В лес уходит узкая тро-па. Хоть на ней бывает одиноко, Но порой влечёт меня туда. Кто же знает, может быть, навеки Людный тракт окутается мглой, Как туман окутывает реки... Я уйду тропой. Два пути.

ТРАКТОР

Почтовый. Прошёл октябрь. Пустынно за овином. Звенит снежок в траве обледенелой, И глохнет жизнь под небом оловянным, И лишь почтовый трактор хлопотливо Туда-сюда мотается чуть свет... Осенние этюды.

ТРАКТОРИСТ

Чумазый. Вот трактор прибавил газу, Врезая в дорогу след. Мне тракторист чумазый Машет рукой: "Привет!" Встреча (Ветер зарю полощет...)

ТРАЛ

Наполненный. Огорчаться, мол, ну и погодка! Тут не время, хоть ты и устал. Вот опять загремела лебёдка, Выбирая наполненный трал. В море.

Трал - большая сеть для ловли морской рыбы.

ТРАССА

Зловещая. Какая зловещая трасса! Какая суровая быль! Шофёры высокого класса Газуют сквозь ветер и пыль. На автотрассе.

ТРЕВОГА, -и

Великие. Спасибо, скромный русский огонёк, За то, что ты в предчувствии тревожном Горишь для тех, кто в поле бездорожном От всех друзей отчаянно далёк, За то, что, с доброй верою дружа, Среди тревог великих и разбоя Горишь, горишь, как добрая душа, Горишь во мгле, и нет тебе покоя... Русский огонёк.

Внезапные. Казался сон короче // вспышки залповой. И обострённость чувств такой была, Что резкие звонки тревог внезапных В ушах гремели, // как колокола. Первый поход.

Обыденные. Уже давно, // как в Божью милость, Он молча ве-рил В смертный рок. И сердце Лермонтова билось, Как в дни обыден-ных тревог. Дуэль.

Обидчивые. Дуэль.

ТРЕЛЬ, -и

Заливистые. Когда ж до слёз, до боли надоели, Заботы все за-бвению предать? И слушать птиц заливистые трели И с безнадёжной грустью вспоминать? "Уж сколько лет слоняюсь по планете!.."

Соловьиная. На душе соловьиною трелью Не звените, далёкие дни! Тихий дом, // занесённый метелью, Не мани ты меня, не мани! "На душе соловьиною трелью..."

ТРЕСКА

Перейти на страницу:

Похожие книги

Изба и хоромы
Изба и хоромы

Книга доктора исторических наук, профессора Л.В.Беловинского «Жизнь русского обывателя. Изба и хоромы» охватывает практически все стороны повседневной жизни людей дореволюционной России: социальное и материальное положение, род занятий и развлечения, жилище, орудия труда и пищу, внешний облик и формы обращения, образование и систему наказаний, психологию, нравы, нормы поведения и т. д. Хронологически книга охватывает конец XVIII – начало XX в. На основе большого числа документов, преимущественно мемуарной литературы, описывается жизнь русской деревни – и не только крестьянства, но и других постоянных и временных обитателей: помещиков, включая мелкопоместных, сельского духовенства, полиции, немногочисленной интеллигенции. Задача автора – развенчать стереотипы о прошлом, «нас возвышающий обман».Книга адресована специалистам, занимающимся историей культуры и повседневности, кино– и театральным и художникам, студентам-культурологам, а также будет интересна широкому кругу читателей.

Л.В. Беловинский , Леонид Васильевич Беловинский

Культурология / Прочая старинная литература / Древние книги