Словарь Скептика

Вы бы стали лечить сломанную ногу или диабет «разговорной» терапией или интерпретацией снов пациента? Конечно, нет. Представьте реакцию диабетика, которому сказали, что его заболевание спровоцировано «мастурбационным конфликтом» или «вытесненным эротизмом». Пациенту с равным успехом можно сказать как то, что он одержим демонами, так и дать психоаналитическое объяснение его физическому заболеванию или расстройству.

Какая разница между изгнанием демонов шаманом или священником и изгнанием детского опыта психоаналитиком? Так почему же некоторые до сих пор поддерживают мнение о том, что нейрохимические или другие физические расстройства вызваны подавленным или сублимированным сексуальным травматическим детским опытом или принимающими желаемое за действительное фантазиями? Вероятно, по той же причине, что и теологи не прекращают тщательно разрабатывать концепции, которые перед лицом непреодолимых доказательств являются не более чем обширными метафизическими паутинами.

Они добиваются множества институциональных подкреплений для своих социально созданных ролей и идей, большинство из которых не может быть подвергнуто эмпирической проверкой. Если их идеи не могут быть проверены, они не могут быть опровергнуты. Что не может быть опровергнуто и также имеет поддержку влиятельного учреждения или истеблишмента, может длиться века и быть уважаемым и достоверным, невзирая на свою фундаментальную пустоту, недостоверность или способность нанести вред.

Самой фундаментальной концепцией психоанализа является понятие бессознательного как хранилища подавленных воспоминаний травматических событий, которые непрерывно влияют на осознанные мысли и поведение. Научно доказанных фактов для подтверждения идеи существования бессознательного подавления недостаточно, однако достаточно данных о том, что сознательные мысли и поведение находятся под влиянием неосознаваемых воспоминаний и процессов.

Связаны с этими сомнительными предположениями психоанализа и два в равной степени спорных метода исследования мнимых воспоминаний, скрытых в бессознательном: свободные ассоциации и интерпретация снов. Ни один из методов не поддается научной формулировке или эмпирической проверке. Оба являются пустыми метафизическими идеями, на которых спекулируют без какой–либо возможности проверить их в реальности.

Научные исследования процессов работы памяти не подтверждают психоаналитическую концепцию существования бессознательного как хранилища подавленных сексуальных и травматических воспоминаний детского или подросткового возрастов. Здесь, однако, достаточно доказательство, что существует тип памяти, которой мы не осознаем, но в котором есть воспоминания. Этот вид памяти ученые обозначают имплицитной.

Имеется достаточно доказательств, что для того, чтобы иметь воспоминания, требуется обширное развитие фронтальных долей, которого недостаточно у младенцев и маленьких детей. Так же, чтобы воспоминания надолго сохранялись, они должны быть закодированы. Если кодирование не доступно, то впоследствии развивается амнезия, как в случае многих наших снов. Если же кодирование слабое, то всего лишь фрагментарные и имплицитные воспоминания могут быть всем тем, что остается от непосредственного опыта.

Таким образом, вероятность младенческих воспоминаний жестокого обращения или чего–либо другого в этом роде, сводится к нулю. Имплицитные воспоминания грубого обращения возникают, но не при условиях, которые являются основой для подавления. Имплицитные воспоминания насилия формируются, когда личность находится под их неосознаваемым длительным воздействием и не может закодировать этот опыт очень глубоко. Например, жертва изнасилования может не помнить, что было изнасилование. Нападение произошла на кирпичной тропе.

Слова «кирпич» и «тропа» впечатываются в ее уме, но она не связывает их с изнасилованием. Она становится очень расстроенной, когда возвращается к месту изнасилования, хотя и не помнит, что здесь произошло (Schacter: 232). Маловероятно, что гипноз, свободные ассоциации или любой другой терапевтический метод поможет вспомнить жертве, что с ней произошло.

У нее нет точного воспоминания, потому что она была неспособна глубоко закодировать травму насильственного нападения, которое явилось причиной потери осознанности. Самое большее, что может сделать психоаналитик или другой терапевт, придерживающийся концепции вытесненных воспоминаний, — это создать ошибочное воспоминание у жертвы, причиняя боль еще раз.

Существенно связанным с психоаналитическим взглядом на репрессию является предположение, что характер обращения родителей с детьми, особенно материнское воспитание, есть первопричина многих, если не большинства, проблем взрослых людей — от личностных расстройств до эмоциональных проблем и психических заболеваний. Мало сомнений в том, что если детей жестоко воспитывали в детстве, то их взрослая жизнь будет находиться под сильным влиянием такого обращения.