Словацкие сказки. Книга 1

Марушка от горя словечка сказать не может. Но приказ отцовский для нее закон. Собрала свои немудреные пожитки и подалась, куда глаза глядят. Долго она шла, не разбирая пути-дороги, пока не добралась, наконец, до темного леса. Вдруг, откуда ни возьмись, появилась на лесной опушке старая женщина.

— Марушка! Куда путь держишь? Головку повесила, глядишь невесело?

— Зачем тебе про то знать, бабушка? Ведь помочь мне нельзя! — отвечает ей Марушка.

— Ты, девонька, говори, а я послушаю, может что и присоветую, иль ты того не знаешь, что седая голова на советы мудра!

Поведала Марушка старой женщине свое горе. «Ничего, — говорит, — мне теперь не надобно, лишь дожить до того дня, когда отец поймет, как сильно я его люблю».

По правде говоря, старая женщина и сама все про Марушку знала, ведь была она не простая старушка, а мудрая вещунья! Но ничего она девушке не сказала, а к себе на службу позвала. Марушка обрадовалась. Будет где голову преклонить. Будет кому свою печаль поведать. И пошла она вслед за бабушкой. Пришли они в избушку за лесистыми горами. Старая женщина покормила девушку, чем могла. И то! Марушку уже голод да жажда мучат.

— Теперь не ленись, принимайся за работу. Умеешь ли ты прясть да нитки сучить, да ткать? А овец пасти и доить?

— Нет, бабушка, ничему такому меня не учили, но коли вы покажете, я скоро выучусь, — отвечала Марушка.

— Покажу, покажу, доченька! Тебе мое ученье впрок пойдет, а придет время — и в жизни пригодится.

Марушка была девушка прилежная, как пчелка, и хотя раньше никакой работы не знала, скоро всему обучилась. Закатает рукава, белый фартучек подвяжет, и кипит работа в ее руках — любо-дорого посмотреть.

А во дворце в это время старшие сестры живут, не тужат. К отцу ластятся, на шею кидаются, любовь свою выказывают. Отец им ни в чем не отказывает, во всем потакает. Старшая-то все в дорогие платья наряжается да золотом себя украшает, а средняя пиры-балы задает да женихов привораживает. Совсем избаловались, сами не знают, чего бы это еще у отца спросить. Стал, наконец, старый король соображать, что старшей дочери золото милее, чем отец! А как средняя объявила, что замуж собирается, понял, что не нужен ей отец-старик.

Вспомнил он младшую дочь Марушку, да поздно, нет от Марушки ни слуху, ни духу.

— Бог с ней, — отгоняет невеселые думы старый король. — Ведь она меня не больше чем соль любит.

Однажды ждали дочери к себе опять гостей. Слух прошел, будто сваты к средней едут. Вдруг в королевские покои вбегает повар, весь дрожит, побелел, как полотно.

— Ох, король–батюшка! — вопит он. — Беда приключилась великая!

— Ты что умом тронулся? — удивляется король.

Недолго и тронуться! Ведь у нас вся соль исчезла, то ли размокла, то ли сквозь землю ушла, только нету ни порошинки! Чем теперь солить будем?

— Вот дурень! Пошли кого-нибудь за другой!

— Некуда посылать, в каждом доме, во всей стране нету ни крошки соли!

— Тогда соли без соли, иль стряпай такое, где соль не нужна! — отрезал разозлившись король.

А повару что? «Будь что будет! Хозяин-барин, коли так велит, пусть так и будет!»

И давай все кушанья варить без соли. Сначала стряпал, что в голову взбредет, потом на одни сладкие блюда перешел. Ну и стряпня это была, в рот не возьмешь! Стало все меньше гостей на королевские пиры съезжаться, а потом гости и вовсе позабыли в замок дорогу. Ведь теперь у короля не было даже того, что в самой бедной избушке найдется: «Хлеба с солью да с доброй волей». Король ходит, словно в воду опущенный, а дочери, как ошпаренные мечутся. Прошли золотые денечки! Золота — пруд пруди, а соли во всем королевстве ни щепотки, хоть на край света иди! Исчезла, словно ее никогда не было!

Понемногу стала у людей охота к еде пропадать. Соли просят, хоть крошку, хоть маковую росинку на язык! Скот падает, коровы и овцы молока не дают, потому что исчезла соль. Начали люди хворать, с ног валятся.

Король и дочери словно тени бродят. Вот какая беда на королевство свалилась! За щепотку соли король сулит столько золота, сколько человек на себе унесет!

Понял король, что соль дороже золота, а тут еще совесть мучит, ведь выходит, что дочку Марушку обидел он понапрасну.

А нашей Марушке тем временем живется не худо. Нету такой работы, которой бы она не обучилась. А про отцовскую беду ей пока неизвестно. Мудрая-то старушка все, конечно, знает, но до времени помалкивает.

Зовет как-то она Марушку к себе и говорит:

— Я ведь тебе когда-то сказала, что подойдет твое время и пробьет твой час! Пора тебе, дочка, домой возвращаться!

— Ах, добрая бабушка, как же я домой вернусь, коли батюшка меня прогнал? — заплакала Марушка.

— Не плачь, дочушка, все образуется. В твоих краях соль теперь стала дороже золота. Значит, надо тебе к отцу идти!

Все ей вещунья рассказала, а потом добавила:

— Ты мне честно служила! Чем тебя за верную твою службу наградить?

— Ничего мне не надо! Это вам, бабушка, спасибо за добрые советы да за ласку. Вот только горсточку соли для моего бедного отца.

— Только и всего? Ведь я все могу, чего бы ты ни попросила, — улыбнулась добрая вещунья.