Читаем Словенская литература. От истоков до рубежа XIX–XX веков полностью

Oh, kaj sije zmisla naš svetli cesar, / za pet regimantov je fantov sebraОх, что придумал наш пресветлый император, пять полков он парней собрал.

Для альпийского региона характерны альпийские частушки – краткие четырехстрочные песни, или куплеты, имеющие размер так называемого частушечного стиха, подобные восточно-альпийским частушкам (нем. «Schnaderhüpfl») на немецкой языковой территории. Частушки – это краткие импровизации, созданные по определенному ритмическому и метрическому образцу. Они непосредственно связаны с бытом и укладом жизни, поэтому, как правило, созданы по какому-то случаю, на ходу, отражают то или иное мгновенное настроение исполнителя. Известная словенская частушка составлена из двух двойных пятисложников с одинарной или двойной анакрузой:

Pa sem v Šiško v vas hodil,pa sem gladil steze,zdaj pa raste grmovjepa zelene trave.В Шишку часто я ходил,протоптал тропинки,там теперь растут кустыда трава густая.

В целом для народной песни характерны языковые шаблоны, формулы, которые являются особым повтором, имеющим определенную функцию в построении текста и сюжетной линии народной песни. Это устоявшаяся форма какой-то мысли или понятия, которая повторяется одинаковым образом в различных сочетаниях и относится к закономерностям языкового и содержательного формирования текста. По своей функции это – композиционное, мнемотехническое и магическое средство. Оно выступает как вводный стих / вводная формула: «Leži mi, leži vrtec; Stoji, stoji en beli grad» («Лежит, лежит мой садик; Стоит, стоит белый замок»), заключительный стих: «Mi se od vas potočimo /, vas Mariji izročimo» («Мы от вас уходим, вас заботам Марии вручаем») и т. д. Характерны устоявшиеся словосочетания: beli grad – «белый замок», zelena lipica – «зеленая липка», belo lice – «белое лицо», žlahtno vince – «благородное винцо»; эмпирические сравнения: «Moja dekle je fajn / kot češnja na gmajn» («Моя девушка хороша как черешня в поле»); использование чисел 3, 5, 7, 9, что может означать постепенное усиление: «s prvoj šiboj, z drugoj šiboj, s tretjoj šiboj» («c первым ударом, со вторым ударом, с третьим ударом»); выражение с помощью противопоставлений, временные, пространственные, количественные определения: «Preden bo jutri beli dan / boš že na pare dja»«(«Прежде чем наступит белый день, окажешься на смертном одре»), «z eno roko odpirala, s to drugo me objemala» («одной рукой открывала, другой – меня обнимала»). Часто встречаются формулы с отрицаниями: «to ni lepa zvezdica,/ je pa dekliška kamerca» («то не прекрасная звездочка, а девичья горница»). Выражается вариантность: «Je pa davi slanca padla; Davi pa je slanca padla; Snoči pa je slanca padla…» («Вчера выпал иней; выпал вчера иней, иней вчера выпал»).

Принятое в Словении определение народной баллады гласит: словенская баллада – это сжатая повествовательная песня, иногда с более акцентированной драматической или диалогической структурой, с особым способом повествования, несчастливым или счастливым концом. У словенцев записано более трехсот типов баллад, что делает Словению одним из наиболее богатых в этом смысле регионов Европы. Баллады распространены по всем областям, но в некоторых они встречаются чаще: например, на территории около Камника и Моравч, на южных склонах Похорья, в долине Рибницы, в Резни и южной части Прекмурья. По функции баллада может быть колыбельной, трудовой или обрядовой песней. Для баллады характерна трехчастная структура (введение, основная часть, развязка). Баллада представляет образ человека, его индивидуальность и национальную принадлежность с учетом архетипических элементов, присущих коллективному сознанию, что придает ей универсальность.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Агония и возрождение романтизма
Агония и возрождение романтизма

Романтизм в русской литературе, вопреки тезисам школьной программы, – явление, которое вовсе не исчерпывается художественными опытами начала XIX века. Михаил Вайскопф – израильский славист и автор исследования «Влюбленный демиург», послужившего итоговым стимулом для этой книги, – видит в романтике непреходящую основу русской культуры, ее гибельный и вместе с тем живительный метафизический опыт. Его новая книга охватывает столетний период с конца романтического золотого века в 1840-х до 1940-х годов, когда катастрофы XX века оборвали жизни и литературные судьбы последних русских романтиков в широком диапазоне от Булгакова до Мандельштама. Первая часть работы сфокусирована на анализе литературной ситуации первой половины XIX столетия, вторая посвящена творчеству Афанасия Фета, третья изучает различные модификации романтизма в предсоветские и советские годы, а четвертая предлагает по-новому посмотреть на довоенное творчество Владимира Набокова. Приложением к книге служит «Пропащая грамота» – семь небольших рассказов и стилизаций, написанных автором.

Михаил Яковлевич Вайскопф

Языкознание, иностранные языки