Слово чести

– Я тоже, но в федеральном суде я бы обошел его. Именно поэтому я трачу столько времени. Все дело в том, что вы виновны, так что пока вам его лучше чтить.

Тайсон не отрываясь смотрел в окно.

– Мне претит позиция невмешательства, даже если борьба заведомо обречена на провал.

– Если мы попросим свидетелей защиты дать показания, нам устроят перекрестный допрос. И мы преждевременно раскроем полковнику Пирсу свои позиции, свои сильные и слабые стороны. – Корва добавил: – Но решение за вами.

Под пасмурным небом все приобретало оттенок грусти. Вот и осень наступает, подумал Тайсон. Вслух же сказал:

– Хорошо. Мы возьмем свидетелей на суд. Брандт с Фарли будут свидетельствовать против?

– Полковник Пирс не вызовет их по той самой причине, по которой я не вызову наше войско. Полковник Гилмер рассмотрит их заявления, данные под присягой. У меня припасено для Брандта и Фарли огромное количество вопросов, но мне придется задавать их перед правлением трибунала.

– Какие вопросы?

– Я рад, что вы спросили об этом. Может быть, вы сможете ответить на некоторые из них.

Тайсон отвернулся от окна.

– Видите ли, Бен, существует один способ убедить полковника Гилмера в том, чтобы он отказался от обвинения. И если доводы будут убедительными, цепь команд замкнется и вас освободят.

Тайсон ничего не ответил.

– Сможете ли вы доказать вопреки свидетельским показаниям и армейским документам, что вы с Брандтом были врагами?

Тайсон насупился, потом ответил:

– Нет.

Корва, не отводя взгляда, спросил:

– Почему же тогда Брандт вас ненавидит?

– Я не говорил, что он меня ненавидит.

– Вы его ненавидите? Я имею в виду не из-за поклепа. Я говорю про то, что случилось во Вьетнаме.

Тайсон обдумал вопрос.

– Нет. У меня нет к нему ненависти. Я презираю его. У него нечистая совесть.

– Не расскажет ли подсудимый более подробно, что он имеет в виду?

– Не теперь.

– Можно я расскажу вам, что сказал мне Садовски? Об этом он намекнул Харпер, а она упомянула про этот эпизод в своем рапорте.

– Что же сказал Садовски?

– Он сказал, что однажды вы отчитывали Брандта перед всем взводом. Вы надавали ему оплеух, а потом столкнули в рисовое поле, где по колено вода, и не разрешали выходить, пока тело не покроется пиявками. – Корва вопросительно посмотрел на Тайсона. – Он был на грани истерики от облепивших его кровососов, кричал, умолял вас пустить его на дамбу.

Тайсон закурил сигарету и выпустил длинную струю дыма.

– Кажется, припоминаю что-то такое.

– Тогда, ради Бога, скажите, что заставило американского офицера лупцевать своего подчиненного и издеваться над ним? Да еще не просто подчиненного, а медика.

– Видимо, у меня был плохой день.

– Не надо шутить, Бен.

– Ой! Послушайте, Винс. Вам неприятно будет слушать такое. Это военная история.

– Я послушаю эту военную байку.

– Как-нибудь в другой раз. Это не относится к делу.

– Не относится?Это относится к тому, что побудило Брандта выйти вперед и рассказать эту историю.

– От этого не изменятся ни рассказ, ни факты.

– Я не интересуюсь фактами.Я только интересуюсь, выказывал ли Брандт свою ненависть и желание отомстить. А если это так, тогда он не заслуживающий доверия свидетель.

– Брандт – уважаемый врач, – вяло возразил Тайсон. – И у него имеется подтверждающий его заявление свидетель.

– Что против вас затаил Фарли?

– Не знаю.

– Почему Брандт в разговоре с Эндрю Пикаром сказал, что Фарли может подтвердить им сказанное? Он не назвал Пикару ни одного имени, кроме Фарли.

Тайсон покачал головой.

– Может, Фарли находился ближе всех, а может быть, они продолжали общаться после войны.

– Врач и парализованный наркоман? Сомневаюсь. А на войне они дружили?

– Что-то не помню.

– Наш разговор напоминает мне удаление зубов. Вы не хотите мне рассказывать, что руководило Брандтом и Фарли, когда они подавали заявления в суд, хотя, мне думается, вы знаете.

– Может, как-нибудь потом, Винс, если дело дойдет до этого.

Корва захлопнул кейс.

– О'кей. В пятницу будете вы, я, полковник Гилмер, обвинение, судебный комментатор. Свидетелей защиты и обвинения не пригласят. Да, придут еще двое.

– Кто?

– Карен Харпер. Ее пригласили к полковнику Гилмеру в качестве консультанта.

Тайсон молчал.

– А также полковник Гилмер вызвал Эндрю Пикара.

– Пикара?

– Да. Не для защиты или обвинения, а в качестве своего свидетеля.

– Интересно, о чем же должен свидетельствовать Пикар по желанию Гилмера?

– Ну, очевидно, Пикар рассказал Карен Харпер несколько эпизодов, которые не вошли в его книгу, или же дал прочесть более поздние интервью. Гилмер чувствует, что устные показания – лучший способ дознания. – Корва добавил: – Вы сами болтали с Пикаром.

– Да. Было дело.

– Ну и как прошла беседа? В дружеской обстановке?

– Сплошное разоблачение.

– Он поможет или навредит нам?

– Мы это сразу поймем. Там. Но вы знаете, каковы писатели. Они думают, что устанавливают особые отношения с истиной. Я уверен, что даже Уолли Джонс, этот бумагомарака, писавший гадости о Марси, верит в это и даже пойдет на суд, чтобы его юридически признали тараканом.