Слово дворянина

Впереди погонщики важно выступают, сами черные, как угли, на теле халаты, золотом шитые, на головах огромные тюрбаны намотаны. На одних них поглазеть, и то забава! Но не на них народ смотрит, рты разинувши, а на неведомых зверей, кои, говорят, сюда из самой Персии пешком пришли! Он ступает, толпу раздвигая, чудище неведомое, высотой с трех быков, ежели тех друг дружке на спину поставить! Лапы широченные, в обхват — что сосна возле самых корней. Уши как одеяла — втроем укутаться можно, коли потесниться. Из пасти два зуба вперед торчат белых, длиннющих да острых! И верно, как есть говорили — на месте носа труба кожистая, коя сама собой, будто червяк, шевелится, к толпе обращаясь!..

Это ж как такого прокормить?.. Это ж сколь он за зиму сожрать сможет?..

— А чего он ест-то? — вопрошает кто-то. А верно — чего?

— Поди, сено.

— Ага — сено!.. Такого рази сеном укормишь! Ты на его зубы глянь. Мясо они кушают! Могет, даже человечину!..

Остановилось чудище, голову на сторону своротило, глянуло на людей, да вдруг лапу, что из носа растет, вздернуло и как заорет трубно!..

Шарахнулись все, друг дружку с ног сшибая!

Ахнула баба, завопила истошно! Спужалась дура да с испугу тут же, на улице, рожать надумала!

— Ой-ой! Помру счас! — вопит-причитает, за живот руками держась.

Но не до нее теперь толпе, баб-рожениц они уж видали, а такое диво в первый раз!

За первым чудищем другое ступает, а за ним третье!..

— Слон, слон!.. — несется над толпой чудное слово. Дивится народ, ахает...

Но то диво — еще не диво!

Меж слонов повозки едут, на них клетки из железных прутьев, а в них звери дивные, навроде кошек, только гораздо больше и все полосатые или в пятнах, от морды до самого хвоста! Ходят по клеткам туда-сюда, рычат подобно собакам, скалятся, хвостами о прутья колотятся, железо грызут. А зубы у них с палец! Жуть!.. На иных слонах тоже клетки есть, но поменьше. В клетках зверьки сидят, обликом на людей похожи, при руках и ногах, но лица — как у уродцев! Сидят, чешутся, гримасы строят!

Народ на них пальцами указывает, хохочет и тоже им рожи корчит! Весело!..

В середке три слона шествуют, у коих бока коврами богатыми покрыты, а к спинам площадки навроде телег приторочены, только поболе, в телегах тех люди сидят, да не по одному, как на конях, а по трое, по четверо враз! Сидят — вниз смотрят.

Один из них, видать, самый важный — весь в парче да шелках, в шапке-тюрбане алмазы сверкают, пальцы перстнями унизаны. Позади него на особой приступке человек стоит и метелкой из птичьих перьев над его головой машет, дабы ветер создать.

Посидит-посидит важный персиянин да вдруг головой кивнет.

И тот раб, что сбоку него большую чашу пред собой держит, вдруг запустит в нее руку, зачерпнет горстью монеты серебряные да швырнет в толпу целую пригоршню..

Сверкнут на солнце монетки, рассыпятся дождем по земле, покатятся под ноги. Народ ахнет, на колени попадает да начнет их собирать!

Такие чудеса!..

Так до самого дворца царского караван сей дошел.

Далее толпу уж солдаты не пустили, в приклады приняв.

Но издали было видать, как погонщики слонов по ногам прутиками ударили и те, передние ноги подломив, на коленки упали, будто бы кланяясь.

Государыня-императрица Елизавета Петровна, которая в сей момент на балкон вышла, политес сей оценила, улыбнулась, да велела посланника персиянского немедля к себе звать.

Тот прибыл и долго кланялся, что-то по своему лопоча. А бывшие при нем слуги внесли на головах большие золотые подносы, на коих были разложены подарки.

Как он их вручил, тут государыня к нему спустилась да сердечно обняла.

А уж после, как аудиенция закончена была, хранителя царской рентереи Карла Фирлефанца с писцом призвали, дабы они все подарки оглядели и опись им сделали.

Писец перо в чернила макнул да написал:

«Сегодня семнадцатого, месяца августа, одна тысяча семьсот сорок четвертого года от Рождества Христова получено от персиянского посланника владетельного Сабур Казим Бека в дар Государыне Императрице Елизавете Петровне: платье парчовое с шитьем по груди и рукавам золотом, бриллиантами да жемчугами; брошь золотая с алмазом величиной с лесной орех да пятью поменьше; сабля с ножнами, усыпанными бриллиантами числом сорок восемь, да двумя рубинами, что находятся в рукояти...»

А как опись завершили, все подарки в рентерею снесли да под замок заперли. Все -да не все!..

Глава VI

И кто бы мог подумать, что в архивах можно найти хоть что-то, кроме пожелтевших и никому не нужных бумажек. Что можно найти деньги! Причем немаленькие — целый миллиард!

Или не целый?..

Кто в сказал...

— Ну что вы, сударь, о чем вы говорите — какой миллиард! — покачал головой антиквар, столь же древний, как скопленные им бронзовые статуэтки. — Куда там миллиард?.. Это тогда был миллиард, а ныне это, коли вам интересно знать...

Еще бы не интересно, когда Мишель-Герхард фон Штольц ради того только к нему и заявился!

— Так сколько?..

— Ныне это... ежели учесть две войны, две революции, индустриализацию с коллективизацией и мировую инфляцию за сто лет, то ныне это будет...