Слово дворянина

— Дворец шахский велик, но у каждой стены глаза есть и уши, да спит господин вполуха и вполглаза, никому подле себя не веря! А в шатре походном никто руки твоей не отведет, ибо, утомленный дорогой, не проснется он! Ступай же за ним и помни об отце твоем и братьях, что приняли смерть от руки его. И пусть Аллах укрепит силу твою!..

И пусть так и будет!..

Сунула Лейла руку под подушки да, вытащив одну, особым узором помеченную, разорвала ее под покрывалом ногтями, нащупав средь пера кинжал да подле него пузырек.

В пузырьке том яд был, ибо кинжал мал, а больше в подушках спрятать нельзя! Вытащила Лейла пузырек и, пальцами, что от нетерпения вздрагивали, пробку вынув, облила густо лезвие кинжала сверху донизу.

Облила, да к господину своему тихо приблизилась, дабы пронзить грудь его, ибо спал он на спине, руки в стороны разбросав.

Занесла Лейла оружие свое, да замерла вдруг!

Глядит на господина своего, на лицо его, во сне тихое, беззащитное, в коем нет никакой злобы... Лежит шах, широко раскинувшись, вздымая свободно грудь свою, куда должна она клинок отравленный вонзить. Лежит да во сне улыбается!

И уж ничто боле не спасет шаха, ибо занесен кинжал, ядом отравленный, и нет меж ним и плотью живой никакого препятствия, и нет никого, кто бы мог помешать Лейле довершить дело ее!

Но медлит Лейла!.. Отчего?.. Да ведь не чужой он ей — с ним, с господином своим, с первым и единственным, ложе она разделила и познала радости любовные.

Медлит Лейла, хоть знает, что уж не передумает, что сейчас пронзит она отравленной сталью сердце врага своего и господина любимого! Одно лишь малое мгновенье отпустила она себе, дабы в последний раз взглянуть на лицо его...

Но стало это мгновенье роковым!..

Медленно собралась на лезвии капля яда да, собравшись, поползла, покатилась вниз и повисла на самом острие кинжала, где, набухнув, оторвалась и капнула вниз, да упала на разгоряченное тело шаха!

И было той малой капли довольно, чтобы проснулся шах!

А проснувшись, увидел над собой наложницу свою любимую Лейлу, что занесла над ним кинжал, и увидел глаза ее, в которых не было пощады! И, увидев то, метнулся он в сторону, отчего кинжал, мимо груди его пройдя, ткнулся в подушки, на которых только что возлежал шах.

Вскочил шах на ноги, саблю свою, что всегда подле себя держал, схватив.

И поняла тогда Лейла, что опоздала она!.. Не совладать ей теперь с господином, что славен был своим воинским искусством!

И горько ей оттого стало!..

Вскинул шах саблю свою... Гнев застил очи его, ибо не ожидал он удара с той стороны — от наложницы своей любимой! Отчего желал изрубить изменницу немедля!..

Вскинул шах саблю, да не опустил, сдержал порыв свой, дабы узнать, кто рукой наложницы его двигал.

Крикнул он:

— Кто подослал тебя?!

Не ответила ему Лейла. Лишь побледнела да, кинжал пред собой вознеся, сказала:

— Не жить тебе, господин мой! Коли я не смогла — то скоро другие тебя жизни лишат! Ибо не одна я, а много нас!..

Да сказав так, кинжал тот опустила, грудь свою пронзив насквозь, тем от смертных мук себя избавив!.. И хоть невелик был разрез, да яд свое дело сделал!

Упала Лейла и умерла...

Вскричал шах, поняв, что теперь уж не дано ему ничего узнать, и, изрубив в ярости полог шелковый, в шатер выскочил. А выскочив, жен своих пред собой увидел да тут же убил их, решив, что были они с Лейлой в сговоре.

Да уж не остановился в гневе своем!

Ибо заподозрил придворных в мятеже!..

Да только вида показывать не стал, боясь, чтоб они не набросились на него тут же. А приказал немедля седлать коней и отправляться в путь. Да велел жен его зарубленных, что в шатре лежат, лиц их не открывая, похоронить, ибо наказал он их за непочтительность смертью. Что никого не удивило, ибо было это дело самое обычное... И раньше случалось, что шах лишал жизни наложниц своих, дабы не отвлекали они его забавами любовными от ратных дел.

Снялся лагерь.

Потекли войска...

И был шах, как никогда, весел и приветлив с придворными своими, говоря им слова ласковые и выказывая знаки любви и внимания.

А к ночи, как встали под Хабушаном лагерем походным, призвал шах к себе стражников и повелел им, по лагерю разойдясь да шума не поднимая, схватить приближенных своих, в колодки их заковав! Ибо помнил слова Лейлы, пред смертью произнесенные, и подозревал, что не могла она быть одна!

Не смог он узнать, кто смерти ему желает, да теперь уж все равно, коли всех подряд в колодки засадить, то средь них и заговорщики непременно сыщутся!

Разошлась стража по лагерю да, в шатры проникая, набрасывалась на придворных, тех, что сопротивлялись, убивая на месте!

Скоро уж все в колодках были!

Вышел к ним поутру шах, и уж не было на лице его приветливости! Велел он тотчас плахи ставить, колья в землю вкапывать да костры разводить, чаны на них с водой ставя!

И велел объявить в войсках, что ныне спас Аллах мудрейшего из мудрых, отведя от груди его кинжал и открыв ему измену великую, равной которой до того не было!