Слово и Чистота: Излом

К моему сожалению, несмотря на явную неопытность в боевых аспектах, самообладанию, умению Мэри трезво мыслить и оценивать ситуацию можно было только позавидовать. Я уже летел в неё, распластав тело в прыжке, а она, не достигнув своего первой атакой, тут же провела новую. Не стала удивляться, как это я обрёл контроль над телом. Не поразилась тому, что я принял удар ножа на свою ладонь. Не смутилась, когда Тёмные хлысты не остановили моё движение. Вместо всего этого она, словно опытный воин, прошедший не одну сотню битв, просто ударила вновь. Мне осталось преодолеть меньше метра, когда два чёрных вихря врезались в мою грудь. Первый, столкнувшись с призрачным нагрудником, разрушил созданную в спешке деталь, но сам при этом, видимо, израсходовав всю вложенную в него тьму, растаял.

А вот второй…

Не встретив сопротивления, пробил мне грудь.

Волна холода, словно зимнее цунами, покатилась по моему телу, и там, где прошла эта волна, моё тело цепенело.

Вопрос, кто из нас умрёт, решался просто… Что будет быстрее? Волна холода, которая катится по моему телу.

Или…

Вилка, зажатая в моей ладони?…

Столовый прибор оказался быстрее. На мгновение. На долю секунды. Быстрее.

И вилка опередила волну.

Когда-то давно, ещё в прошлой жизни, наш оператор спросил у видавшего виды наёмника, что тот чувствует, когда убивает? И тот ответил просто: «отдачу».

Так и я не испытал ни малейших угрызений совести, когда вилка, зажатая в моей ладони, пробила глазницу красивой девушки и погрузилась глубоко в череп ведьмы. Видя, как спокойно Тёмная противостоит страшным ранам, которые нанёс ей оборотень, я не питал иллюзий, что смогу оглушить или как-то иначе вывести из Мэри из строя, не убивая. Поэтому, уже начиная своё движение, я знал, что собираюсь сделать — убить.

Мы упали на разукрашенный странным узором пол веранды одновременно: мёртвая девушка с торчащей из глазницы вилкой и внешне невредимый, но, тем не менее, умирающий я. Умирающий, потому как Мэри тоже в последний момент перестала играться и ударила в полную силу, не жалея. Как и я, она била, чтобы убить. И второй её хлыст, прежде чем она умерла, достиг своей цели. Отличие в наших ударах только в том, что ведьма погибла сразу, а моя смерть немного растянется во времени. Да и то только потому, что, несмотря на то, что мой призрачный нагрудник, приняв удар, разрушился, он всё же первый хлыст остановил…

Если раньше, когда сидел за столом, я был обездвижен, словно меня охватил паралич. То сейчас, после того, как волна холода от попадания тёмного хлыста прокатилась по всему телу, я также не мог пошевелить и пальцем, но уже по причине охватившей меня нечеловеческая усталости. Я даже закрывшиеся веки не мог поднять. Не мог и не хотел. Не говоря уже о том, чтобы что-то сказать или пошевелить, к примеру, рукой. И не сказал бы, что ощущение от этой сверхъестественной усталости было каким-то неприятным. Скорее наоборот, я словно плыл по тёплой спокойной реке, которая несла меня на своих водах куда-то в неведомую даль. Разве что немного «укачивало», создавая лёгкое, в чём-то даже приятное головокружение.

При этом, из-за оголённой Искры, которая этим вечером была многократно чувствительнее, чем обычно, я чётко понимал, что умираю. Но по какой-то причине этот факт моей скорой смерти меня нисколько не волновал. Вообще. Будто это не я примерно через пять минут отправлюсь на тот свет. Даже то, что после моей смерти некому будет остановить Конец Мира, и то меня сейчас не интересовало. Меня даже не радовало, что ведьма мертва, и мои друзья, а главное Майя, остались живы. Единственное, чего я действительно хотел, это чтобы воображаемая река несла меня дальше, как можно дальше, где я наконец-то смогу нормально выспаться. Потому как самое сильное, почти всеобъемлющее желание, которое я сейчас испытывал, было одно — уснуть. И оно скоро исполнится, пять минуточек и исполнится, я это чувствую.

Тем не менее, несмотря на слабость, я слышал всё, что происходит вокруг. Мог бы и увидеть, если бы у меня были силы и желание открыть глаза, но не было ни того ни другого. Где-то слева от меня, метрах в четырёх, кто-то шумно двигался и громко сопел, судя по всему, это была Майя, которая пыталась избавиться от своих пут. И скорее всего у неё это даже получится, потому как со смертью ведьмы её зелья потеряли львиную долю своей силы. Видимо, в этом заключается одно из краеугольных отличий алхимии от обычной химии. Первая слишком сильно связана на личности, а вторая работает всегда, независимо от того, кто проводит реакцию.