Слово и Чистота: Проекция (СИ)

Но тут мой взгляд скользнул выше, и все облегчение испарилось без малейшего следа. На плафоне ближайшего к скамейке фонарного столба, на высоте метров пяти над тротуаром, колыхалось характерное марево. Второй рейг также нашелся поблизости, он сидел на покатой крыше двухэтажного здания напротив.

Нет, я, возможно, и правда несколько параноидален, но определенно простым совпадением подобное быть не может! Так, главное не суетиться, не пороть горячку и проверить все еще раз.

Надев сандалии, поднялся со скамейки, и не оглядываясь направился в сторону ближайшей остановки. Потребовалось гигантское усилие воли, чтобы идти спокойно, при этом постоянно не озираясь.

Мне немного повезло, автобус с нужным маршрутом подошел почти сразу. Заняв место у окна, я, подобно обычному туристу, принялся с наигранным любопытством глазеть по сторонам, якобы любуясь городом.

На самом деле, разумеется, был занят иным. Искал взглядом характерное искажение в воздухе, по которому рейг может определить, что рядом в Изломе находится чужая проекция.

За все время поездки ничего не увидел. Впрочем, меня это нисколько не успокоило. Во-первых, уже с метров тридцати на такой жаре разглядеть столь слабое искажение в воздухе почти невозможно, а во-вторых, что мешает этой паре рейгов выйти из Излома и наблюдать за мной, как это делают обычные люди. Я же не знаю, как они выглядят!

Выходя из автобуса, специально споткнулся, в этот раз искал не искажение, а пару молодых людей. Но и по этому признаку ничего не нашел. Все, кого я смог разглядеть на улице, были в возрасте как минимум за тридцать.

Может мне все померещилось, и моя психика пошла в полный разнос? Возможно и не было никаких рейгов в кафе? Правильно мне Мелани напомнила о панамке, как бы я не получил солнечный удар и, сам того не замечая, не начал бредить.

Нет, ну серьезно, чем я мог заинтересовать местных Рыцарей? Я не знаменитость, моё фото нигде не мелькало…

Потрогал свой лоб, жара вроде нет. Да и сам не верю в то, что мне что-то привиделось. Рейги точно были рядом с тем столиком, где я сидел, и совершенно определенно вышли из кафе следом за мной.

Не люблю такие загадки, в которых не догадываюсь ни то что о правильном ответе, а вообще не понимаю точность поставленной задачи. Случайность или нет. И если нет, то…

На этом простом “если нет, то…” голова дальше отказывает.

Поймав себя на том, что уже больше минуты стою на месте, на самом солнцепеке, отошел в тень ближайшего дерева.

Местное кладбище очень напоминало военные захоронения в западной Европе. Ровное поле с аккуратно подстриженной травой, никаких заборов или оград. Все, как на плацу: будто вычерченные по линейке песчаные дорожки и многочисленные, совершенно одинаковые надгробия, отличаются только фамилии и даты, выбитые на камне.

Не понимаю я этой выхолощенности, отталкивает она меня. Вот, вроде все опрятно и смотрится, будто парк для прогулок, но все это как-то внешне. Да, наши русские кладбища совсем иные, не такие солнечные и вылизанные, но в них есть место уединению. Можно зайти и посидеть рядом с ушедшими за своей маленькой оградкой, не привлекая постороннего внимания. Здесь же все на виду.

Так, о рейгах подумаю позже, может к тому времени голова успокоится, и в неё придет что-то дельное, а сейчас нужно выполнить поручение Мелани. Тем более, как не разглядываю все вокруг, но не замечаю ни следа проекций или подозрительных по возрасту прохожих. К тому же, на этой тихой улочке и на самом кладбище людей-то почти нет. Всего три человека около могил, один из которых, судя по характерному фартуку и садовым граблям в руках, смотритель, и одна пожилая пара прогуливается по противоположной стороне улицы, да скучающая продавщица, изнывающая от жары за цветочным лотком.

Первым делом купил восемь желтых гвоздик. Ценник на цветы у самого входа на территорию кладбища был на треть выше, чем на вокзальной площади, но я сам виноват, что забыл приобрести их там, так что пришлось переплатить. Затем подошел к смотрителю и, перекинувшись с ним парой слов, вручил ему сто франков. Немолодой мужчина, присматривающий за кладбищем, долго отказывался от денег. В принципе, взглянув на идеальный порядок в этом месте, больше напоминающим парк, я вообще не понимал, зачем Мелани каждый год дает дополнительные деньги. Но поручение есть поручение, и мне все же удалось буквально впихнуть сто франков в руки смотрителя. И то пришлось прибегнуть к крайнему аргументу: “Мама сказала передать деньги, я и передаю!”. Только это и подействовало.

Затем, следуя памяти Изао, без особого труда нашел могилу его деда. Ничем не примечательный надгробный камень, простой шрифт на лицевой стороне: имя, фамилия, даты. Все… Единственное, что помнит тело, все эти ежегодные поездки сюда были для парня утомительной рутиной, и он не понимал их смысла. Деда мальчишка не застал, а мать о своем отце почти ничего не рассказывала, как, впрочем, и об остальной семье. Так что отношение Изао к этой семейной традиции было мне понятно.