Слово и дело

Первое же занимательное событие, вовлекшее меня в сферу общественно-политической жизни, произошло со мной, когда я учился в десятом классе. По случаю принятия новой Конституции СССР в конце 1977 года был объявлен конкурс школьных работ по обществоведению. Сначала он проходил на уровне школ, потом лучшие работы должны были попасть на районный, городской, республиканский и, в конце концов, на союзный уровень. Организаторами конкурса было предложено двадцать пять или тридцать тем, по которым рекомендовалось писать работы. В списке превалировали темы типа «Советская Конституция — новый шаг в строительстве развитого социализма», «Советский народ — единая межнациональная общность», «Л. И. Брежнев — гениальный продолжатель дела В. И. Ленина» и т. п. В общем, понятно, какие это были темы.

Однако в названии списка была допущена незаметная, но, как потом оказалось, весьма серьезная ошибка — он был назван «рекомендованным». Иными словами, юное поколение, не овладевшее еще взрослым языком вторых смыслов, вполне могло предположить возможность выбора свободной темы. Хуже того — на уточняющий вопрос моя учительница обществоведения, Раиса Моисеевна Пустельник, достаточно безответственно подтвердила такую возможность. А это была уже вторая ошибка!

Как бы то ни было, к необходимому сроку работу свою я сдал. И принялся ожидать (поскольку старался при написании) приглашения на следующий тур, а также, возможно, каких-то призов, грамот, — в общем, публичного признания… Надо сказать, что в конце концов я дождался его. Правда, не совсем того, на которое рассчитывал.

Как выяснилось позднее, моя работа породила сразу несколько проблем. Первая состояла в том, что она не была посвящена ни новой советской Конституции, ни развитому социализму, ни коммунистическим вождям — она была посвящена фашизму. И так и называлась — «Фашизм». Вторая проблема заключалась в том, что в подзаголовке работы стояло: «Пять источников и пять составных частей фашизма». А поскольку все школьники в СССР изучали (и чуть ли не наизусть выучивали) статью В. И. Ленина «Три источника и три составные части марксизма», то возникновение соответствующего ассоциативного ряда у образованных по-советски читателей было обеспечено. Третья проблема обнаружилась в том, что работа не была написана от руки — как у других конкурсантов. Она была напечатана на пишущей машинке. Это сейчас преподаватели предпочитают, чтобы курсовые и дипломные работы их учеников печатались на компьютере. А тогда — тогда было совсем другое время. Более того, в работе я формулировал вопрос, который, по мнению некоторых ее будущих читателей, задавать было нельзя: почему германский фашизм оказался столь популярным у немцев? Наконец, в меру своих сил я пытался ответить на него.

Получив работу и ознакомившись с ее содержанием, моя учительница обществоведения, ничего мне не сказав, действительно отправила мою работу в район — но, правда, не в райотдел народного образования (РОНО), а райотдел Комитета государственной безопасности. Не знаю, что там произошло на самом деле, но по информации, которую я потом получил, в КГБ посмотрели мою работу и, надо отдать им должное, сказали моей бдительной учительнице что-то вроде «не занимайтесь ерундой!». Однако надо отдать должное и моей Раисе Моисеевне: она на этом не успокоилась и пошла в райком партии. Там то ли членом, то ли руководителем совета старых большевиков состоял бывший директор нашей школы Николай Иванович Соболев — человек очень серьезной закалки, хорошо известный в нашем районе как «сталинист». Соскучившись, очевидно, по делам бурной юности, Николай Иванович принялся за расследование моего дела с инициативой, энергией и огоньком.

Расследование велось всерьез, с участием ряда сотрудников райкома (я узнал об этом уже постфактум и, думаю, далеко не всё). Был нанесен визит в районную библиотеку и изучен мой формуляр: какие книги я беру и что читаю. Были сделаны запросы в парткомы организаций, где работали мои родители, — для получения сведений о том, как они ведут себя, что говорят и какие мысли имеют. В конце концов, меня вызвали к завучу школы, где меня уже ждал Николай Иванович. Допрос он устроил с пристрастием (завуч предусмотрительно вышла): «Андрей, я понимаю, ты такой способный… Я хочу тебе добра. Почему ты ссылаешься на «Литературную газету», а не на «Правду»? С кем ты общаешься? Кто тебя надоумил?.. А где ты взял пишущую машинку? Сколько экземпляров напечатал? Кому давал читать работу? Кто еще знает о ее существовании? Не вел ли кто-нибудь с тобой антисоветских разговоров? Тут, знаешь, недавно открыли тайник с антисоветской литературой… Ты знаешь, кто ее спрятал? Ты читал ее?» И так далее в таком же духе. Словом, началось знакомство со сторонами взрослой жизни, про которую на уроках не рассказывали…

— Понятно, что на районный тур конкурса, не говоря уже о городском, республиканском и прочих, Вы уже не попали…