Слово и дело

События 2003 года стали переломными. Тогда, — помню это очень хорошо, — было огромное количество вопросов со стороны наших зарубежных коллег: что все это означает? Надо сказать, что за рубежом отношение к российскому руководству тогда было очень хорошим, почти дружеским. Никто не мог поверить, что то, что происходило с ЮКОСом и Ходорковским, может происходить в цивилизованной стране, какой, казалось, уже начала становиться Россия. Практически все полагали, что это невероятная ошибка, которая вот-вот будет исправлена, что это трагическое недоразумение. На встречах «шерп», на двусторонних, на многосторонних встречах коллеги постоянно спрашивали и никак не могли поверить. Казалось, что это дурной сон, который вот-вот должен прекратиться — через неделю, две, три. 2003 год еще сохранял надежду, что многое можно исправить.

Следующий, 2004-й, год расставил точки над i. Хотя ответы на поставленные вопросы так и не были даны в словесном виде, но они были даны в действиях власти. Действия оказались красноречивыми и убедительными. Стало ясно, что даже та ограниченная кампания либерализации, — пусть только экономической, конечно, не политической, — уже закончилась, и страна идет семимильными шагами (точнее, несется со скоростью паровоза) в совершенно другую сторону. Поэтому на своей пресс-конференции по итогам уходившего 2004 года я назвал его «годом великого перелома», а операцию по захвату Юганскнефтегаза Роснефтью — «аферой года».

2005 год уже стал вторым годом подряд, когда по рейтингам Freedom House Россия признавалась недемократической, несвободной страной. Если в предшествовавшие годы она была частично политически свободной, каждый год опускаясь все ниже и ниже, то в 2004 году она пересекла границу, отделяющую частично политически свободные страны от политически несвободных.

После убийства российскими военными заложников в бесланской школе для меня стало абсолютно неприемлемым оставаться российским «шерпой» в «группе восьми», то есть быть представителем недемократической страны и ее лидера в клубе демократических стран. По условиям клуба («восьмерки», а раньше «пятерки» и «шестерки») в него входят только демократические страны. Если члены этого клуба по-прежнему считают возможным встречаться с представителями России, то это их выбор. Я же попросил президента освободить меня от обязанностей «шерпы».

— И он освободил Вас?

– Нет, не освободил. В течение какого-то времени все делали вид, будто бы ничего не изменилось, и эта моя «блажь» пройдет. Какое-то время казалось, что проблема как-то «утрясется». Однако я повторил несколько раз, что работать больше не буду, — так, как мы и договаривались с самого начала. И я перестал работать.

И это принесло свои результаты. Очевидно, помог и мой визит в Басманный суд.

Через три месяца после моего заявления о прекращении исполнения мной функций «шерпы» и после фактического их прекращения был обнародован Указ Президента РФ об освобождении меня от обязанностей «шерпы». По хорошей бюрократической традиции он был опубликован 3 января, когда страна находилась в объятиях новогоднего отпуска. В Указе не было упомянуто, что освобождение произошло по моей просьбе, что ухожу я по собственному желанию. Просто говорилось, что я освобожден и назначен новый человек.

— А Вы понимали, что уйдете и из советников президента?

Да, конечно. Наступил новый, 2005 год. Но большого рассказа о нем, очевидно, пока не будет. Год ознаменовался быстрой деградацией качества экономической политики, деградацией институциональной структуры государства. Страна споро погружалась в авторитаризм. Мои попытки что-либо сделать оказались безуспешными. В администрации разворачивалась бюрократическая склока, жизнь в ней становилась все более «веселой»… Условия, на которых в 2000 году мы договаривались с Путиным, не выполнялись. Оставаться во власти не имело никакого смысла.

В декабре 2005 года события пошли уже вскачь. Началась подготовка «газовой» войны против Украины, развернувшейся уже в следующем, 2006-м, году. Было понятно, что готовится что-то безумное, но то, что операция станет дымовой завесой, под прикрытием которой будут организованы эксклюзивные условия для Росукрэнерго, при которых от российского налогообложения освобождаются поставки газа на миллиарды долларов, выяснилось позже.

Прошло совещание по предоставлению налоговых льгот при разработке нефтяных месторождений Восточной Сибири — месторождений, по совершенно случайному совпадению незадолго до этого доставшихся почти исключительно Роснефти и Газпрому.