Слово и «Дело» Осипа Мандельштама. Книга доносов, допросов и обвинительных заключений

Среди добровольцев оказался и Л., взявший себе в напарники О.М. Норм выработки на пересылке не было, и, погрузив на носилки один или два камня, физик и лирик несли их за полкилометра, после чего отдыхали и разговаривали. Л. запомнил, что, однажды, сидя на куче камней, О.М. сказал: «Первая моя книга называлась “Камень”, а последняя тоже будет камнем…» (Видимо, было это в конце октября, поскольку в начале ноября был предпраздничный «день письма», в который О.М. и написал свое единственное пришедшее из лагеря письмо, где упоминалась и легкая работа.)

В начале декабря, вспоминает Л., в лагере началась эпидемия сыпного тифа. Всех зэков загнали в бараки, где освободилось сразу много мест. Заболевших переводили в изоляторы, откуда, считалось, живым уже не уйти. Заболел и Л.; в изоляторе он узнал, что до него там побывал и О.М. Тифа у него не оказалось, но врачи дали ему отлежаться, более того: раздобыли ему зимнюю одежду – полушубок (свое желтое кожаное пальто О.М. уже обменял на полтора килограмма сахара, которые у него тут же украли).

Что было с ним дальше, никто не знал, и, лишь выйдя из больницы, где Л. все-таки одолел болезнь, он узнал, что О.М. умер. В апреле 1939 года Л. был уже в стационарном лагере, так что и по его данным смерть О.М. случилась между декабрем 1938 и апрелем 1939 года.

10

Среди солагерников О.М. был и академик Евгений Михайлович Крепс (1899–1985), крупнейший советский физиолог, Герой Социалистического труда, руководитель академического Института эволюционной физиологии и биохимии им. И.М. Сеченова и Отделения физиологии Академии наук СССР. Он и в старости, согбенный, производил впечатление человека могучего, дюжего, крепкого духом. Его арестовали несколькими днями раньше О.М. – накануне Первомая 1938 года, затем – полтора месяца в московских тюрьмах, еще столько же – этап, и к августу он был уже во Владивостоке. Его соседями по нарам были художник Василий Шухаев[727] и пушкинист Юлиан Оксман. «Если освободитесь и вернетесь в Ленинград, – просил его Оксман, – то передайте Тынянову, что я тот, кого он знает». Освобожденный в 1939 году уже на Колыме[728], Е.М. Крепс заходил к Тынянову и передал ему эти слова. Вот что Е.М. Крепс рассказал нам о своей лагерной встрече с О.М.

Кто-то сообщил Крепсу, что в лагере находится Мандельштам. Крепс, учившийся в Тенишевском училище в одном классе с В. Набоковым и с Евгением Мандельштамом, младшим братом поэта, подошел к нему и обратился по имени-отчеству: «Здравствуйте, Осип Эмильевич!» О.М. сидел на земле и, глядя в пространство, никак не отреагировал на приветствие. Тогда Евгений Михайлович обратился к нему несколько иначе: «Осип Эмильевич, я тоже тенишевец – брат Термена Крепса…» О.М. тут же вскочил, обрадованно заулыбался и возбужденно начал вспоминать общих тенишевских знакомых. С момента их встречи в лагере (а было уже холодно: на О.М. был ватник) до того времени, когда О.М. забрали в лазарет (за зону) прошел приблизительно месяц, и еще около месяца прошло после этого до появления слуха о смерти О.М.[729]

Запись М.С. Лесмана о лагерных встречах Крепса с поэтом лишь в деталях расходится с нашей. Так, по Лесману, встреча произошла в теплый период, поскольку О.М. был не в бушлате. Крепс обратил внимание на седого невысокого человека: большие глаза, интересное лицо. В первую же встречу Крепс допустил бестактность, спросив О.М. о том, что ему инкриминируется: поэт сразу замкнулся. О.М. произвел на Крепса впечатление психически больного человека. К еде он был безразличен. От встречи к встрече – а их было не так много – физическое состояние О.М. ухудшалось. Не встречая его несколько дней, Крепс спросил, где же О.М. «Умер», – ответили ему[730].

11

Самый главный очевидец, по словам Крепса, – это Дмитрий Михайлович Маторин[731], с которым они были знакомы еще до ареста – вместе ездили в Колтуши к И.П. Павлову играть в городки. В 1991 году Маторину исполнилось 80 лет, но он продолжал работать… массажистом в Институте физкультуры им. Лесгафта! В прошлом борец, чемпион Ленинграда и Сибири, Д.М. Маторин был человеком поразительной физической силы. Каким же хлюпиком рядом с ним казался Осип Эмильевич!