Слово и «Дело» Осипа Мандельштама. Книга доносов, допросов и обвинительных заключений

‹Июнь 1934 г.›

Дорогой Коба,

На дня четыре–пять я уезжаю в Ленинград, так как должен засеcть за бешеную подготовку к съезду писателей, а здесь мне работать не дают: нужно скрыться (адрес: Акад‹емия› Наук, кв. 30). В связи с сим я решил тебе написать о нескольких вопросах:

1) Об Академии Наук. Положение становится окончательно нетерпимым. Я получил письмо от секретаря партколлектива т. Кошелева (очень хороший парень, бывший рабочий, прекрасно разбирающийся). Это – сдержанный вопль. Письмо прилагаю. Если бы ты приказал – как ты это умеешь, – всё бы завертелось. В добавление скажу еще только, что за 1934 г. Ак‹адемия› Н‹аук› не получила никакой иностр‹анной› литературы – вот тут и следи за наукой!

2) О наследстве «Правды» (типографском). Было решено, что значительная часть этого наследства перейдет нам. На посл‹еднем› заседании Оргбюро была выбрана комиссия, которая подвергает пересмотру этот тезис, и мы можем очутиться буквально на мели. Я прошу твоего указания моему другу Стецкому, чтоб нас не обижали. Иначе мы будем далеко выброшены назад. Нам действительно нужно старое оборудование «Правды» и корпуса.

3) О поэте Мандельштаме. Он был недавно арестован и выслан. До ареста он приходил со своей женой ко мне и высказывал свои опасения на сей предмет в связи с тем, что он подрался(!) с А‹лексеем› Толстым, которому нанес «символический удар» за то, что тот несправедливо якобы решил его дело, когда другой писатель побил его жену. Я говорил с Аграновым, но он мне ничего конкретного не сказал. Теперь я получаю отчаянные телеграммы от жены М‹андельштама›, что он психически расстроен, пытался выброситься из окна и т. д. Моя оценка О. Мандельштама: он – первоклассный поэт, но абсолютно несовременен; он – безусловно не совсем нормален; он чувствует себя затравленным и т. д. Т. к. ко мне всё время апеллируют, а я не знаю, что он и в чем он «наблудил», то я решил тебе написать и об этом. Прости за длинное письмо. Привет.

Твой Николай

P. S. О Мандельштаме пишу еще раз (на об‹ороте›), потому что Борис Пастернак в полном умопомрачении от ареста М‹андельштам›а и никто ничего не знает.

Резолюция Сталина: «Кто дал им право арестовать Мандельштама? Безобразие…».

РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 709. Л. 167–167 об

. Рукописный подлинник на типографском бланке ответственного редактора газеты «Известия ЦИК СССР и ВЦИК» Н.И. Бухарина. Резолюция Сталина – автограф. Пункт третий письма отмечен красным карандашом. Подчеркивания в тексте – Бухарина. На обороте пометка рукой неизвестного о том, что документ поступил в июне 1934 г. Впервые: Письма Н.И. Бухарина последних лет. Август–декабрь 1936 г. / Публ. Ю. Мурина // Источник. 1993. № 2. С. 12 (приведены только постскриптум письма Бухарина и резолюция Сталина). Впервые полностью: Максименков, 2003. С. 239–240. Перепеч.: Большая цензура: Писатели и журналисты в Стране Советов. 1917–1956 / Под общ. ред. акад. А.Н. Яковлева; Сост. Л.В. Максименков. М., 2005. C. 326.