Слово и сталь

С удивлением я заметил, что он прав. Аскетичный наряд моей леди отличался от общего шелково-глянцевого разгула моды а-ля двадцатые, и выгодно выделял её на общем фоне.

– Добьем их танцем – предложил Вике Азов и, не дожидаясь ее согласия, схватил за руку, и они влились в толпу сотрудников «Радеона», отплясывающих что-то вроде «Шимми».

– Во Палыч дает! – присвистнул Щусь – Танцор диско, елки-палки.

Он отошел от меня, а я почему-то почувствовал себя одиноким. По факту, кроме Вики здесь никого у меня и нет. Где-то там Зимин и Валяев, но они работодатели, про Вежлеву и Ядвигу даже и говорить не хочется.

Я поправил папаху, расстегнул ворот френча, поскольку становилось жарковато, поправил кобуру и подумал о том, чтобы сходить к столу и ахнуть рюмку-другую водки. Нет, официанты между людьми бегали, я бы даже сказал – скользили, но на подносах у них стояли бокалы исключительно с шампанским, а его я не хотел. Наверное, можно было бы одного из них напрячь и насчет водки, но смысла я в этом не видел – до стола рукой подать, а этот бегать полгода будет.

Я шагнул в сторону стола, но тут мои глаза закрыли чьи-то ладони, судя по размеру и приятному запаху – женские.

– Кто? – услышал я шепот в правое ухо.

– Марина – обреченно признал я, но руки не разжались.

А кто это еще? Я тут больше и не знаю никого. Хотя…

– Дарья! – в моем голосе радости было уже больше. Хотя я при ней так самоконтроль над собой теряю…

Руки снова не разжались, и я уже с испугом предположил –

– Ядвига Владековна? Нет?

– Нет – шепнул голос, в котором я услышал что-то знакомое. Да ладно!

– Елиза Валбетовна.

Если это она, то что-то в этом мире сошло с ума. Руки не разжались.

– Тогда я не знаю – с облегчением сказал я – У меня тут больше знакомых женского пола нет.

– Ну, оно и понятно – хихикнул голос – Старость не радость!

Руки разжались, я снова поправил папаху, повернулся и с невероятным удивлением увидел перед собой Ленку Шелестову.

– Неожиданно, да? – она явно наслаждалась ситуацией. Ну, вот любит она такое.

Я же онемел по двум причинам – во-первых, увидев ее здесь в принципе, и во-вторых от того, как она выглядела.

Красиво – это не то слово. Красиво выглядеть может любая женщина, при известном желании или материальных возможностях. А вот выглядеть так, чтобы у мужчины во рту пересохло – далеко не каждая. И для этого даже не надо быть красавицей, для этого надо быть настоящей женщиной. Той, которая рождена повелевать мужчинами и заставлять их ради ее улыбки создавать и разрушать империи. Только ради улыбки, и не более того.

Вот такая женщина и стояла сейчас передо мной. Шелковое платье с какой-то заколкой на груди, диадемка на голове, еле видная среди пышных волос, чулки со стрелкой и какие-то туфли с пряжками – вот и весь ее наряд.

– Специально в библиотеку ездила – похвасталась Шелестова – Интернету доверия нет, вот, поднимала журналы двадцать первого года. Все красиво, но туфли уродские!

– Ага – туповато ответил я – Ты здесь как?

– Я-то? – усмехнулась Шелестова – Я… Стой. Танго. Обожаю танго. Ты его танцуешь? Хотя, о чем я…

Как это не странно – я его танцую. Выучился лет десять назад, случайно. Причем хрестоматийному танго, со всеми поворотами и нырками.

– Пошли – взял я ее за руку – Танго – так танго.

А почему бы и нет?

Глава восьмая В которой снова палят почем зря

Взвизгнули скрипки, свет, заливающий зал, стал как будто потише, хотя, может, просто у меня кровь к голове прилила?

– Держи – расстегнув ремни, я снял портупею, стянул папаху, и сунул их Петро – Побереги.

– Добро, батька – ответил мне здоровяк, что-то жуя.

Рука Елены легла в мою руку, вторая моя рука опустилась на прохладный шелк платья чуть ниже ее лопаток.

– Ну, солдат – она бесстыдно и призывно посмотрела мне в глаза – Это наше первое танго.

Люди вокруг исчезли, в этом огромном зале нас осталось только трое – она, я и музыка. Её звуки отбивали ритм на пару с моим сердцем и сердцем моей партнерши – танго не танцуют, в нем живут и умирают. Каждое танго – это целая жизнь, с первым плачем, первым стоном и последним хрипом, только так можно в нем существовать, только так можно понять эту тоску двух человек, один из которых завтра отправится умирать на поле боя, а второй будет изнывать от неизвестности и извечной женской тоски. Каждое движение танго – это законченный этюд великой мистерии под названием Жизнь, даже если партнеры впервые свели свои руки вместе и двигаются в два шага.

Елена была превосходной партнершей, она предугадывала мои движения и не забывала делать вызывающие болео, которые так любят кинематографисты. Шелк платья обвивал ее стройные и длинные ноги, она послушно выгибалась, и я постоянно чувствовал ее руку у себя на спине.

Когда стих последний аккорд, я с удивлением обнаружил, что мы находимся в центре зала, одни. То ли все остальные уже оттанцевали, то ли еще чего – но в середине этого человеческого столпотворения были только мы, так и не расцепившие рук в наступившей тишине.