Слово имеет кенгуру

— В отчаянии люди поджигают траву, чтобы остановить саранчу. Миллионы передовых отрядов саранчи умирают в пламени; погибая, они гасят его, и задние отряды идут по трупам сгоревших. Саранча отдыхает по ночам, а с восходом солнца снова продолжает лететь вперед. Люди опрыскивают ее ядом с самолетов. В большом количестве поедают саранчу птицы и животные, но все равно ее остается очень и очень много.

— А что потом? — спросил я шепотом.

— Странный порыв, который гнал саранчу вперед, внезапно исчезает. И эта обессилевшая армия наконец останавливается.

— Фу-у! — сказал я и вытер лоб.— Рад слышать это. И сколько километров проходит саранча во время своих походов?

— Иногда более тысячи километров. А в какую высь они забираются! Саранча порой летит в трех километрах над землей. Бывает, она перелетает через моря, а иногда от усталости падает на палубы кораблей или в воду.

— Мне как-то не по себе от этих рассказов. Давайте лучше поговорим о другом.

— Я не против. А знаете ли вы, что в Южной Америке и Австралии кузнечики питаются маленькими мышами?

— Я же просил вас рассказать что-нибудь более приятное.

— Приятное? Пожалуйста! Некоторые народы считают нас деликатесом. Во время последней войны ученые Японии внесли нас в список продуктов, которые по питательности превосходят рыбу. И когда не было других продуктов, они ели нас.

Вспомнив об этом, Кузнечик вытер глаза передними лапками, тщательно прочистив правой ногой правый лаз, а левой ногой левый. У него было три маленьких глаза, чтобы рассматривать предметы на близком расстоянии, и два больших — состоящих из тысячи крошечных глазков,— чтобы смотреть вдаль.

— Не огорчайтесь,— сказал я.— Наверное, приятно сознавать, что ты нравишься...

— О, я не от этого плачу. Иногда кузнечики едят собственные ноги. Я думаю о своем родственнике из Европы — полевом сверчке. Его жена настолько ревнива, что, когда они поженились, она оторвала его скрипичное крыло, чтобы он никому другому не играл,— всхлипнул Кузнечик.

— Прежде чем я уйду, прошу вас, вспомните что-нибудь радостное,— попросил я.

— Вспомнил! — улыбнулся он.— В Китае наши родственники, сверчки, называются Кин Чунг, или Золотой Колокольчик.

Ободренный этим, он начал яростно пиликать. Слушать эту музыку у меня не было сил, я захлопнул блокнот и сбежал.

Ничего себе «Золотой Колокольчик»!

XIV. ЛЕТАЮЩИЕ ЦВЕТЫ

Это была весьма нарядная дама. На ее передних черных крыльях были разбросаны веселые оранжево-красные и белые точки, а задние — густо-оранжевые крылья— украшали синие пятнышки.

— Я вас знаю,— сказал я и, украдкой взглянув в свой блокнот, торжественно произнес: — Вы принадлежите к отряду Колеоптера и к подотряду Хетеронеура, которые, в свою очередь, делятся на две группы, называющиеся... э-э-э, ах да, называющиеся Гетероцера и Ропалоцера.

— Как красиво! А я-то думала, что я всего лишь бабочка,— сказала она и запорхала вокруг меня.

— Разумеется, вы правы, но я имел в виду научное название бабочек, Леп... Лип... в общем, я уже это сказал, а мотыльков Гет... Гет...— Я запутался окончательно и замолчал.

— Гет-гет-ура! — воскликнула Бабочка, желая мне помочь. И добавила: — Эти натуралисты все усложняют, не правда ли? Мне больше нравится, когда нас называют Летающими Цветами.

— Мне тоже,— сказал я.— Вы знаете, натуралисты считают, что бабочки чем-то похожи на растения, потому что ваши яички настолько крошечные, что напоминают семена и не имеют желтка, как обычные яйца. А появляющиеся из яиц гусеницы питаются только одними листьями.

— Пожалуй, они даже похожи на ползающие листья.

— Да, почти. А потом гусеница заворачивается в шелковое покрывало — кокон — и засыпает. Кокон прикреплен к ветке и висит на ней как сухой лист. А затем...

— Затем появляемся мы! Бабочки! С нежными крыльями, которые своим строением напоминают листья...

— Правильно,— сказал я и снова бросил быстрый взгляд в блокнот.— Есть бабочки-листья, которые с трудом отличишь от настоящих листьев, у них даже крылья прикрепляются к тоненькому стебельку.

— Как вы осведомлены,— похвалила меня Бабочка.— А кровь у нас, бабочек, похожа на древесный сок. Наши крылья-лепестки переливаются на солнце всеми цветами радуги. Многие бабочки даже пахнут словно живые цветы. Это свойство мы унаследовали от гусениц, ведь каждая гусеница имеет свой любимый цветок и воспринимает запах этого цветка.

— Не может быть! Неужели у каждой бабочки есть свое благоухание?

— Конечно. Сладкий запах сена, или резеды, или вереска. А бабочки, живущие на Востоке, благоухают как сандаловое дерево. Тысяча различных ароматов! Посмотрите, наши крылья покрыты тончайшими чешуйками ювелирной работы. Они прилегают друг к другу, как черепица на крыше. Некоторые из этих чешуек даже имеют собственные парфюмерные фабрики. А есть бабочки с маленькой ароматной метелочкой на конце туловища.

— Изумительный народ! Флакончики духов и пуховки для пудры!