Слово императора

— Изур, неужели оно в самом деле того стоит? — уточнил я через несколько секунд молчания. Мунар благоразумно помалкивал и делал вид, что его здесь нет.

— Она моя дочь, ваше величество, — тяжело вздохнул он. — Родная кровь. Да, она глупа, но я все равно люблю ее. Даже несмотря на ее поведение и поступки, она… хорошая девочка. Добрая, милая и очень домашняя. В конце концов, ее поведение — это скорее моя вина, я слишком мало времени уделял ее воспитанию и слишком избаловал ее. Если бы у вас были дети, вы бы поняли меня! — с отчаянием заключил он, но тут же одернул себя, вновь опуская глаза. — Простите, Владыка, я не… не то имел в виду…

Я молчал, обдумывая ситуацию и последние слова Ордар-вера. Их вполне можно было трактовать как оскорбление, но стоило ли?

— До конца дознания она останется в камере, — наконец проговорил я. Изур вскинул на меня полный шальной надежды взгляд. — Ее судьбу я решу позднее, и благодарите за это ее величество; если бы не она, ваша дочь была бы уже мертва.

— Дознания? — дрогнувшим голосом переспросил он. — А разве не все очевидно?

— Скажем так, я сомневаюсь, что она настолько глупа. Вы пришли очень кстати: Инварр-ар задаст вам несколько вопросов по этому делу. — Я перевел взгляд на Муна, и тот, едва заметно улыбнувшись уголками губ, склонил голову.

— Пойдемте, Изур, — проговорил Мунар, поднимаясь из кресла. — Не будем дольше испытывать терпение его величества.

— Да, конечно, — не стал возражать старик и тоже встал. — Благодарю, Владыка, — низко поклонился он. — Вы подарили мне надежду, и уже за одно это я в долгу перед вами.

Я в ответ только кивнул. После того как посетители вышли, некоторое время просидел в задумчивости. Чувство долга боролось во мне с весьма приземленными желаниями. В конце концов на сторону последних встал и разум, согласившись, что особой пользы от меня сейчас не будет, и я решительно поднялся из-за стола. Завтра, все остальное — завтра. Завтра разберусь с документами, завтра Аиур наконец-то предоставит мне документы, завтра я решу, как и когда представлять подданным их императрицу.

К моему удивлению, оная в спальне не обнаружилась. Александра туда, кажется, просто не дошла: она, полностью одетая, спала в кресле у накрытого стола. Отсутствие в обозримом пространстве приставленной к императрице помощницы мне категорически не понравилось, но ничем подозрительным в комнате не пахло.

От легкого прикосновения к плечу Александра дернулась и резко вскинулась просыпаясь.

— Ваше… Руамар? — озадаченно проговорила она, оглядываясь.

— А ты кого-то еще ждала? — насмешливо уточнил я, подхватывая с блюда тонкий ломтик копченого окорока.

— Нет, я просто… Приснилось мне, что ли? — нахмурилась она, окидывая взглядом содержимое стола. — Руамар, как зовут ту жрицу, которая проводила над нами обряд?

— Старшая жрица, Арида, — ответил я. От жены и без того пахло беспокойством, а после моих слов она совершенно помрачнела. Хорошего настроения мне это не добавило, даже инстинкты тревожно примолкли. — Что случилось?

— В таком случае, если, конечно, это был не сон, я вляпалась в какую-то историю, — с хмурым раздражением процедила она.

— Рассказывай, — велел я, опускаясь в соседнее кресло.

Императрица Александра Шаар-ан

Рассказ мой много времени не занял. Да, собственно, рассказывать-то было нечего: какая-то старуха проводила до комнаты и… что-то сделала. Все. Но по мере передачи подробностей — а я и липовую жрицу описала, и ее высказывания постаралась вспомнить дословно — Руамар заметно мрачнел. Причем злым или встревоженным он не выглядел, скорее — напряженным и озадаченным.

— И как же ее звали? — под конец уточнил он, когда я выдохлась.

— Ты мне не поверишь, но я не помню, — вздохнула я. — Причем такое ощущение, что, когда проснулась и спрашивала у тебя имя, — помнила, а сейчас — нет. Но точно не Арида.

— Это совершенно определенно была не она. — Оборотень слегка качнул головой. — Описание внешности не соответствует. Ты точно уверена, что она была из двуликих?

— У нее были желтые глаза с вертикальными зрачками, — язвительно откликнулась я. — Этого достаточно для уверенности?

Непонимание происходящего нервировало. А учитывая, что император, похоже, тоже ничего не понял, беспокойство мое было более чем обоснованным. Очевидно было только одно: эта женщина применила ко мне какую-то магию. Вопрос только — какую и с какой целью? Никаких тревожных изменений в собственном организме я пока не ощущала, разве что голова со сна была тяжелая, но это совершенно ни о чем не говорило.

— Нет, — в том же тоне ответил император. — Она выглядела очень старой по человеческим меркам?

— Более чем, — кивнула я. — Что это меняет?