Слово императора

— Спасибо, Уру, — очень искренне поблагодарила я, потому что при мысли о еде живот буквально свело от предвкушения. — Сейчас только оденусь, — предупредила, шагнув в гардеробную. Камеристка тенью проследовала за мной со странно-виноватым видом, причина которого, впрочем, открылась очень быстро. — Уру, а где моя одежда? — растерянно уточнила я.

— Простите, ваше величество, но повелитель распорядился убрать.

— Вот же… повелитель, — тяжело вздохнула я, а девушка поспешно начала оправдываться:

— Простите! Не сердитесь, он очень разозлится, если я ослушаюсь, и если вы ослушаетесь, и если…

— Да не тараторь, — поморщилась я.

Мог ведь просто попросить! Ну или высказаться в своей обычной манере, что-нибудь вроде: «Женщина, чтобы я на тебе этих тряпок больше не видел!» Зачем было решать вопрос подобным образом? Ожидал истерики и не хотел тратить время на скандал?

— Не может же он совсем все понимать, правда? — пробормотала себе под нос и вздохнула. — Ладно, и что повелитель велел мне надеть? Или на сей счет распоряжений не поступало?

— Поступало, — видя мою покладистость и отсутствие намерения ругаться из-за одежды, Уру заметно повеселела и представила мне одеяние. Причем на лице девушки в тот момент, когда она взяла в руки нечто насыщенного темно-изумрудного цвета с благородным золотом отделки, отразилось отчетливое благоговение. — Вот, буквально только что принесли.

— Хм. — Я удивленно вскинула брови. То есть того, что здесь уже было, ему показалось мало? — Ладно, давай помогай, я сама с этим чудом враждебной техники не справлюсь. Интересно, к местной одежде он тоже решил приучать меня постепенно?

— Ваше величество? — растерянно уточнила рушка, сноровисто упаковывая меня в одеяние.

— Я имею в виду цвет. Не сразу что-то ослепительно-радужное, а нечто вполне приличное.

— Это цвет повелителя, ваше величество.

— В смысле?

— Темно-зеленый — цвет повелителя, — повторила она. Но, видя мое недоумение, объяснила подробнее: — Черный, синий и зеленый — цвета Руша. Черный — цвет военных, синий — цвет служащих, а зеленый — цвет императорской семьи, причем темный оттенок считается именно цветом повелителя.

— Это-то я знаю, но не думала, что разделение настолько принципиальное. И что будет, если кто-то нацепит зеленое? — озадаченно уточнила я.

А оборотни еще утверждают, что у людей много ненужных глупых традиций и предрассудков!

— Это неприлично, — просто пожала плечами девушка, чем несколько меня успокоила. А то я заподозрила, что подобный поступок у них приравнивается к государственной измене. — А за цвет повелителя могут и наказать, — добавила она, любовно расправляя на мне складки благородной ткани. Материал вполне соответствовал цвету; он был не тонкий и летящий, а более плотный и тяжелый, а сам наряд…

Принципом построения от мужского он отличался мало, а вот результат выглядел совершенно иначе. Единый кусок ткани посредством системы веревочек, продеваемых в незаметные на первый взгляд дырочки, превращался в платье с длинной летящей юбкой. Рукава перематывались шнурками от запястий до локтей, а дальше свободно расходились, почти обнажая плечи. На плечах для разнообразия были не веревочки, а декоративные булавки. Полы одеяния запахивались по принципу халата, образуя глубокий вырез. С эстетической точки зрения, конечно, неплохо, хотя и довольно неприлично на взгляд уроженца Орсы, а вот с практической — юбка путается в ногах, и постоянное ощущение, что при неловком движении какое-нибудь крепление расстегнется.

Было несколько обидно, потому что мужское одеяние на вид гораздо меньше стесняло движения: выреза на груди не было, и внизу была не юбка, а свободные штаны. С другой стороны, несказанно радовало отсутствие корсета; с ним было бы куда труднее смириться, а это платье хотя бы движения не стесняет. Ну и не жарко в нем, тоже плюс.

— И что же значит это распоряжение? — Я кивнула на обсуждаемое одеяние и сунула ноги в предложенные мягкие вышитые тапочки без задников. Тоже верно, не сапоги же натягивать на босу ногу. Конечно, они чудовищно неудобные, в них даже бегать затруднительно, не говоря уже о чем-то более активном; но на этот случай их можно быстро скинуть.

Уру неуверенно повела плечами и пробормотала:

— Ну я могу только догадываться. Изумруды и темная зелень обычно — знак высочайшей милости, а то, что его величество пожелал одеть вас в этот цвет…

— Можешь не продолжать, — хмыкнула я, выходя в гостиную. Там меня ждало еще одно малоприятное открытие: на положенном месте отсутствовал клинок. Вполне непрозрачный намек — я даже не стала интересоваться у девушки его судьбой. Ну что поделать, не все в новых реалиях оказалось идеально, а подобные изменения были вполне предсказуемы. — Знак противникам мира и брака, что жену император одобрил.

— Все гораздо серьезнее, ваше величество, — упрямо возразила камеристка. Я заинтересованно обернулась, вопросительно вскинув брови. — Такой чести мало кто удостаивается, я знаю всего о нескольких случаях. Это не просто милость, это… практически признание вас равной.