Слово императора

Идея поискать информацию по смешанным бракам как таковым тоже показалась мне здравой, хотя и запоздалой. По-хорошему этим следовало озадачиться гораздо раньше, еще когда только было принято решение о подобной «сделке». Но тогда меня возможные последствия таких брачных союзов тревожили мало, я был занят другими делами, а Мурмар… судя по всему, спешно изыскивал возможность избежать навязанной участи. Очень успешно, кстати. А когда выяснилось, что этот вопрос касается меня напрямую, тоже было не до того.

Больше всего информации оказалось по дочери Ордар-вера Инсаре, и весьма содержательной. На ней обнаружили следы магии чифалей, настолько явные, чтобы не возникло сомнений: они оставлены именно для того, чтобы быть найденными. Так что картина вырисовывалась еще более неприглядная, чем поначалу. Если бы я убил эту девку, отношения с ее отцом и так бы испортились. А если бы еще выяснилось, что она при этом действовала под чарами, то есть была невиновна…

(Уточнить, что ли, у Александры, в какой форме она бы предпочла получить благодарность за свое своевременное вмешательство?)

Аят-Чифаль граничил с Рушем на северо-востоке и с Орсской империей, соответственно, на юго-востоке; своеобразный клин, вбитый между двух стран. Напряженно-недоверчивые отношения у них были и с теми и с другими соседями и не только, но выручало географическое положение: от нас их отделял высокий горный хребет, от Орсы — бурная полноводная река с обрывистыми берегами и непредсказуемым характером, а дальше территории располагались на большом полуострове, отделенном от остального материка проливами. Если и был кто-то, кто радовался нашей войне с людьми больше, чем чифали, то я их не знал. Да и вообще у меня порой складывалось впечатление, что отец начал этот конфликт именно с их подачи. Конкретных доказательств или обоснованных подозрений не было, но общие ощущения и, главное, предполагаемый результат войны, если бы Первопредок не прибрал старого императора так своевременно, наталкивали на определенные мысли.

Чифалей с их долгожительством и надменными физиономиями не любили за заносчивость, за снобизм, за навязчивые попытки поставить себя выше других или хотя бы испортить жизнь окружающим и не за имперские даже, а уже божественные замашки. А самое главное, за их лживость. Ложь составляла саму их природу, сущность, пропитывала их общество. Во лжи заключалась их магия — иллюзорная, смутная, запутывающая разум и оплетающая душу. Тыбарцы тоже уважали хитрость и ловкий обман, но у них были свои законы чести, и с ними вполне можно было иметь дело. В языке же чифалей понятие «честь» отсутствовало как таковое.

Насколько они были замешаны сейчас, предположить было сложно… С равной вероятностью это мог быть и след заговора с их участием, и попытка сбить со следа, и просто хорошо подошедшее к случаю заклинание. Подчиненные Инварр-ара копали во всех направлениях и за сутки успели выяснить, что чары к Инсаре были применены с помощью амулета, найденного возле ее покоев и оказавшегося, к сожалению, копеечной поделкой.

Самой перспективной для работы зацепкой была скорость, с которой нападение было организовано. Либо это все было чистой воды импровизацией, и тогда стоило восхититься остротой ума организатора, либо нечто подобное планировалось заранее, и тогда восхищал не только ум, но и граничащая с провидением предусмотрительность. Если уж даже Инварр-ар был уверен, что хотя бы сутки я из своих покоев не выйду, а туда без прямого разрешения хозяев имел доступ очень ограниченный круг лиц, то подготовился он слишком заранее. С другой стороны, вполне могло статься, что нападение планировалось именно в императорских покоях, а тут мы сами упростили ему задачу. И последний вариант выглядел самым правдоподобным: найти способ проникновения в покои было не так уж сложно, особенно с учетом его целей. Это убить затруднительно, а вот устроить провокацию — куда проще.

В итоге, благословив Инварр-ара копать дальше, я погрузился в работу. И с неподдельным удивлением обнаружил, что сегодняшнее мое состояние сильно отличается от вчерашнего, причем в лучшую сторону. Не знаю, поспособствовала тому долгая приятная ночь или так странно на меня действовала «кровь Первопредка», но сегодня я почти не выпадал из реальности. Запах человеческой женщины по-прежнему преследовал меня, по-прежнему слегка туманил голову, но уже не сводил с ума. Скорее дразнил обещанием и предвкушением встречи, напоминал, как было хорошо, и нашептывал, что вечер скоро наступит.

Весь день прошел в странном настроении — веселом и злом азарте. Я предвкушал Малый совет, подданные же при виде мрачного злорадства на моем лице не забывались. Даже казначей почти порадовал, исправив все, как было велено. Видимо, действительно испугался за свою жизнь; хотелось надеяться, на полмесяца его честности хватит.