Слово императора

— Владыка и император — это разные вещи, просто мало кто об этом знает. Император — просто должность, Владыка — суть, и не всегда эти два понятия применимы к одному и тому же оборотню. Шидар был императором, но Владыкой он не был. Я тебе уже говорил, оборотни — эгоистичные индивидуалисты, и заставить их кому-то подчиняться не так-то просто. Но Первопредок позаботился о своих детях, и в узде наш народ держит кровь рода Шаар-анов. Она заставляет повиноваться, она помогает сдерживать инстинкты, она же не позволяет увязнуть в мелких дрязгах и междоусобицах. Скажем так, император властен над человеческой сущностью оборотней, Владыка — над звериной. Поскольку объяснить зверю что-то словами невозможно, приходится делать это другими методами. Транс, который ты наблюдала, это… тот самый «другой метод». Возможность одновременно вступить в контакт со всеми подданными и на уровне воли и инстинктов подтвердить власть старшей крови. Я понятия не имею, как именно работает этот механизм, но как-то работает. А тот факт, что я умудрился впасть в это состояние, находясь с тобой наедине, — дополнительное подтверждение моего доверия тебе. Зверь точно знает, кому можно верить, кому — нет, и никогда в этом вопросе не ошибается. За годы жизни я тоже научился ощущать окружающих на том самом инстинктивном уровне, и эти ощущения только подтверждают изначальный вердикт. — Он пожал плечами, подводя итог короткой лекции и возвращаясь носом к моим волосам.

— А почему это так тщательно скрывается? — озадаченно нахмурилась я.

— Смерть императора — это досадно, даже почти трагично, но в случае наличия прямого наследника — сына или брата — и тех, кто поможет удержать власть, это не такая уж большая беда. Смерть Владыки в тот момент, когда у него нет потенциального преемника… Когда мне было пятнадцать, умер Шингар Шаар-ан, младший брат моего деда, который, несмотря на отсутствие какого-либо официального статуса, являлся тогда Владыкой. Я почти уверен, что именно долгое отсутствие воли старшего привело к войне, а у Шингара не было достойного наследника.

— А твой отец? И ты?

— Шидар был властолюбив и эгоистичен, а потому слишком слаб для этой роли. А я был ребенком — глупым, слабым и не уверенным в себе. — Голос Руамара был все такой же спокойный и невозмутимый; только ироничный смешок придал словам некоторую эмоциональную окраску. Очень неожиданную окраску. — Владыку определяет не порядок наследования, а личные качества. Мне было почти тридцать, когда Первопредок посчитал меня достойным.

Опять повисла неловкая пауза, которую нарушила недовольным насмешливым фырканьем Шарра:

— Ох, мужчины, умеют же торжественности нагнать, где не надо! Как хранитель наследия предков, поясняю простыми словами: когти у них не выросли весь народ удержать! Вот у Рура когда выросли, тогда и выпустил; а старый обрубок просто на голову больной был, только и всего, как он мог управиться с такой оравой.

— Шарра! — укоризненно протянул Ранвар. Упорный мужчина; даже мне уже ясно, что призвать ее к порядку сможет разве что прямая угроза жизни. И то не всякая. — Имей уважение к памяти покойного императора!

— Я к нему только претензии имею и много слов, которые не принято употреблять в приличном обществе, — брезгливо фыркнула она.

— Может, мы уже закроем тему, а? — оборвал их Иммур, недовольно поджав тонкие губы. — Шарра, допей ты уже этот бокал! Когда ты выпьешь, у тебя язвительность понижается и с тобой становится гораздо проще общаться. Держи себя в руках, а то императрица может решить, что ты не соответствуешь занимаемой должности. В чем лично я уверен на сто процентов, только Руамара это все почему-то забавляет.

— А какую должность она занимает? — полюбопытствовала я, потому что на совете никакого доклада женщина не делала, только порой отпускала ехидные замечания в тот или иной адрес, и понять ее роль не получилось.

— Шарра — министр культуры и образования, — с неизменной мягкой улыбкой пояснил Мунар. А когда на моем лице отпечаталась вся гамма эмоций, испытанных по этому поводу, спокойно добавил: — Не обманывайтесь ее манерами и речью, она умеет быть очень разной и держать себя в руках тоже умеет, а сейчас просто волнуется.

— Тогда, с вашего позволения, продолжим. У меня еще как минимум один вопрос. Что это была за клятва на совете и почему всех так перекосило из-за нее? — уточнила я, решив не тратить сейчас время на осмысление новой информации и новых впечатлений, а выжать из ситуации максимум пользы.

Гости неуверенно переглянулись, с надеждой косясь на императора, но тот временно прекратил реагировать на внешние раздражители, крепко сжав меня в объятиях и шумно дыша в ухо. Что-то мне подсказывает, рановато он решил гостей созвать, и надолго его терпения не хватит.