Слово Императора

Я не поняла, что изменилось – кажется, вкус и даже температура воздуха, – но во взгляде Руамара злость сменилась интересом. Нечеловеческим; это тоже был интерес зверя – инстинктивный, непреодолимый. Ухватившись обеими руками за подлокотники, я резко подалась вперед, намереваясь подняться, и опять замерла, не завершив движение. Откуда-то сбоку в лицо плеснуло чужим страхом; запах оказался приятным, будоражащим, бодрящим. Я перевела взгляд на источник этого аромата, и глубоко в горле родился тихий удовлетворенный рык: теперь я точно знала, во что мы будем играть.

Манур Аруш-вер, поймав мой взгляд, отступил назад. Его зрачки испуганно расширились, а запах страха стал одуряющим. Движение получилось быстрым и, наверное, даже красивым со стороны. Я не просто шагнула к оборотню, я, кажется, прыгнула в его сторону, но – не успела. Тот, с кем я собиралась поиграть, оказался быстрее; только схватил почему-то не наместника, а меня. Я рванулась, раздраженно шипя и пытаясь освободиться, но попытка не увенчалась успехом.

– Уру! – скорее звериный рык, чем человеческий голос. Но та, кого он звал, все поняла, и на пороге возникла тоненькая девичья фигурка. – Уведи и контролируй. – И через несколько мгновений источник восхитительного запаха оказался отделен от меня запертой дверью. Я забилась с удвоенной энергией, чувствуя вдобавок к азарту жгучую обиду: это было нечестно! – Горячая какая, – удовлетворенно хмыкнул держащий меня в охапке мужчина, и запах его опять изменился.

Правда, толком разобраться в его новых оттенках и собственной на них реакции мне не дали. По спине и затылку довольно ощутимо ударила плоскость дверцы шкафа, между ног вклинилось бедро мужчины, дополнительно вжимая меня в стену, а рот оказался закрыт поцелуем – глубоким, властным, жарким. Кажется, в это мгновение я тоже потеряла интерес к окружающему миру.

Бурлившая во мне энергия, искавшая выхода в охотничьем азарте, нашла его в совсем другом направлении. Именно я первая рванула на мужчине одежду, стремясь добраться до обнаженной кожи и со странным удовольствием ощущая, как плотная ткань мокрой бумагой раздается под когтями. Мое собственное уже знакомое удовольствие мешалось с совершенно новыми и, кажется, совсем не моими мыслями.

Сильный. Горячий. Мой! Пахнущий мной, желающий меня; только – мой!..

В себя я пришла… с трудом. В голове клубился вязкий туман, в котором растворились все до единой мысли, а главным образом – последние воспоминания. Только какие-то обрывки эмоций и слов периодически выступали из тумана, но разобраться в них не получалось.

Сумев в конце концов вспомнить о существовании где-то рядом внешнего мира, я открыла глаза и обнаружила себя в довольно странном положении. Руамар сидел прямо на полу, привалившись спиной к дверце шкафа; смуглая кожа эффектно контрастировала со светлым деревом. Одной рукой мужчина опирался на пол, а второй медленно поглаживал меня по спине. Я же сидела на нем верхом или даже скорее лежала на его груди, уткнувшись носом в шею.

Медленно, неуверенно я выпрямилась, ожидая от этого движения чего угодно вплоть до обморока. Однако, в пику пребывающему в непонятной апатии разуму, тело чувствовало себя и слушалось прекрасно.

– Что случилось? – уточнила я у мужа. Что «что-то случилось», было очевидно; прежде провалами в памяти я не страдала. Впрочем, его величество смотрел на меня с ироничной усмешкой и, более того, выглядел просто до неприличия довольным.

– Тебе в хронологическом порядке? – ухмыльнулся он особенно ехидно. – Тогда это надолго, да я и сам далеко не все понял. – Двуликий пожал плечами и задумчиво добавил себе под нос: – Мне больше интересно – как?

– Что – как? – озадаченно переспросила я.

– Как это все случилось, – «развернуто» пояснил он и резко перескочил на другую тему: – Как ты себя чувствуешь?

– Не знаю. То есть физически вроде бы все хорошо, а в голове – полная каша. Я даже не помню, что последнее я помню! А это что такое? – растерянно нахмурилась я, только теперь заметив глубокие царапины на плечах мужчины. Более того, точно такая же красовалась на его левой щеке, а точнее – четыре тонкие параллельные полоски. Я осторожно коснулась края пореза кончиками пальцев и потрясенно замерла: под моими ногтями явно была запекшаяся кровь. – Это что, я сделала?! – потрясенно вытаращилась я на Руамара.

– О да! – И улыбка настолько довольная, как будто ему не физиономию разукрасили, а… заговор сам собой раскрылся. Или все противники дружно признали свою неправоту и ушли замаливать грехи. – Давай мы все-таки примем какую-нибудь более пристойную позу и попытаемся разобраться в произошедшем. А то у меня тоже есть… пара вопросов. – Ухмылка при этих словах стала хищной, предвкушающей. В ответ на нее внутри шевельнулось какое-то неоформленное воспоминание, но опять сгинуло в тумане.