Слово Ишты (СИ)

— Пойду, — согласилась я, все еще восторженно озираясь. — Но ненадолго. Так, на самое интересное гляну, и сразу к тебе. Маг развел руками.

— Хорошо, я не против.

— Только… можно я приду не одна? Ты не будешь возражать против моего… фэйра? Он очень скучает в одиночестве, а я собираюсь завтра пропасть на целый день. Вот и подумала: можно мы придем с ним вдвоем? Он не помешает, честно. Он у меня очень послушный.

— Фэйр? — удивился мастер Драмт. — У тебя тоже есть фэйр?

— Есть. Большой. Но очень хороший, — просительно улыбнулась я. — От него не будет никаких проблем. Можно, Риг?

— Ну, если он такой же интересный, как у Гая…

— Он еще лучше, — клятвенно заверила я. — Тебе понравится. Честно. Маг искоса взглянул на мое лицо и вдруг расхохотался.

— Ладно, Гайдэ, ладно. Приводи, кого хочешь. Даже своих скаронов — я не против. Если, конечно они не разнесут мне весь дом и не разгрызут эти древние полки. Я быстро подошла и благодарно коснулась его плеча.

— Спасибо, Риг. Ты — прекрасный человек и замечательный друг. Я очень рада, что встретила тебя здесь. И уже почти не вспоминаю, что на самом деле ты почти в два раза старше.

— Внешность — ничто, — слабо улыбнулся он, настойчиво ища что-то в моих глазах.

— Суть — все, — едва слышно прошептала я. — А твоя суть — это стремление к познанию, потому что ты — путник, Риг. Самый настоящий путник, который не мыслит себе жизни без цели. Который когда-то эту цель потерял, но теперь, как мне кажется, снова обрел. Мастер Драмт изумленно дрогнул.

— Что?!

— Это правильно, Риг, — чуть улыбнулась я, отстраняясь. — Правильно, что мы с тобой встретились. Это, наверное, Провидение. Знак свыше. Или, как вы говорите, воля Аллара, без которой ничего не происходит в вашем чудесном мире… тебе так не кажется? У него внезапно расширились глаза.

— Гайдэ!..

— Позже, — я мгновенно построжала и знаком велела ему замолчать. — Ты задашь свои вопросы позже. Не сегодня. А пока нам пора продолжить урок — тебе еще предстоит многому научиться.

Глава 16

На рассвете нового дня у подножия Горы Согласия было невероятно многолюдно — к утру все ее склоны оказались заполнены терпеливо ждущим народом. Многие, многие тысячи людей спешили сюда несколько дней, чтобы не пропустить таинство древней церемонии Восхождения короля. И много часов провели в бдениях — в последнюю ночь перед важным событием на этих пологих склонах.

Почти целую ночь люди стояли и сидели абсолютно молча, не смея нарушить покой гор своими неуместными разговорами. Те, кто имел возможность, заранее установили небольшие навесы от дождя и яркого солнца. Самые знатные и состоятельные традиционно заняли левый, более низкий и короткий склон, расцветив его роскошными дорогими нарядами и блеском драгоценных камней. Справа расположились люди попроще, им дозволялось сидеть прямо на траве или на камнях, которых тут имелось в достатке. Однако ото всех, независимо от происхождения, до самого утра требовалось блюсти одинаково многозначительное молчание. Ровно до того момента, как первые солнечные лучи не осветят верхушку горы и не укажут на невидные в темноте многочисленные ступени, ведущие туда от самого подножия.

Там, на самом верху, куда не было ходу простым смертным, имелась небольшая площадка, выложенная из белого мрамора. А перед ней — такая же ровная, белоснежная колонна, царапающая своим острым кончиком бесконечно далекие небеса. Когда занималась заря, она постепенно освещалась золотистыми стрелами рассвета, и, казалось, начинала светиться изнутри, как маяк, раздвигая мрак своим ослепительным сиянием.

Вот и сегодня, когда на горе загорелись первые слабые искорки, люди внизу дружно выдохнули и в едином порыве задрали головы, силясь рассмотреть подробности. И в этот же самый миг увидели, как из темноты на площадку, также загоревшуюся потусторонним белым светом, ступил высокий человек в белоснежном камзоле, в длинном, красиво развевающемся на ветру плаще и с непокрытой головой. Он был безоружен. Спокоен. Поразительно невозмутим, как будто сегодня вовсе не решалась его судьба. На суровом лице не мелькало ни тени эмоций. Серые глаза бесстрастно изучали бескрайнее людское море, из которого на него смотрели в ответ многие тысячи глаз.

— Король… — тихо вздохнула толпа, жадно следя за каждым его движением.

Человек мельком взглянул вниз, на убегающие в бесконечность белокаменные ступени, которые ему пришлось совсем недавно преодолевать пешком, в одиночестве и в полной темноте, а потом равнодушно отвернулся: не в первый раз. После чего неторопливо подошел к загоревшейся уже сверху донизу колонне и смиренно опустился на одно колено, низко склонив голову и всем видом выражая покорность воле небес.