Слово на букву «Л»

— О-о-о! — простонала она, надеясь, что это возымеет действие. Он собрался установить олимпийский рекорд, не иначе. — Как хорошо…

Она закрыла глаза и постаралась отпустить свои мысли на свободу. Пусть они текут плавно, унося ее в чувственные фантазии, которые всегда приходили ей в голову, когда она лежала одна, вспоминая о Патрике. Пусть он будет здесь, пусть любит ее, ласкает, пусть освободит ее.

Она видит перед собой знакомое улыбающееся лицо. Он крепко, только раз целует ее губы и поднимает ей юбку. Чем выше он ее поднимает, тем явственней чувствуется прикосновение к бедрам давно смятого парчового покрывала на их кровати. Складки покрывала, словно рельеф пересеченной местности, твердо перекатываются под ее телом. Смущенная неожиданным напором, она отодвигается, тревожно вглядываясь в его глаза. И как только он снова прикасается к ней, его карие глаза меняют цвет на серый, а волосы становятся светлее и короче, прямо под ее руками превращаясь в торчащие во все стороны пружинки… Это Уилл. Под его нежным взглядом ее глаза наполняются слезами, и она рвется к нему, покрывая его рот жадными, страстными поцелуями.

* * *

Он подхватывает ее снизу и крепко прижимает к себе. Задыхаясь, она все ближе и ближе приникает к нему снизу, рывками тянет его к себе, все быстрее и резче. Он повинуется, сливаясь с ней так, будто в ней заключена вся его жизнь. И остается лишь жар и его запах, и барабанный гул пульса (сначала гулкие басы, потом частая дробь и, наконец, заполняющий все звук), пока она не отстраняется от него одним рывком, но потом снова приникает мягким и теплым, словно тающее масло, телом.

— Разогрелась наконец? — Джулиан игриво шлепнул ее по заду. — Медленно запрягаешь, быстро ездишь, да?

— Можно и так сказать, — она откинулась на спину, залившись краской стыда, удовольствия и вины.

Еще раз повернулась на гладких простынях, удивленно ощущая их нежное прикосновение, уже скучая по грубым отпечаткам парчового покрывала.

— А этот козел винторогий мне и говорит: «Не положено, сэр». Интересно, да?

— Очень, — громко ответила она, придав своему голосу столько убедительности, сколько было в ее силах. Убедительность была продемонстрирована скорее ради себя, чем ради него.

На самом деле ей было интересно только одно: что случилось с ее головой? Она только что переспала с парнем, у которого такой богатый словарный запас, что ей в жизни больше не придется скучать.

— Хочешь чаю или чего-нибудь еще?

— Бренди, если есть. — Джулиан лениво наблюдал, как она снимает халат с крючка за дверью. — Классная жопа.

Пока грелся чайник, Белла стояла и смотрела на свои ноги, мягкие и бледные на фоне холодного пола. Ногти пора подстричь. И лак надо перекрасить.

Господи, да что с ней такое? Она только что прыгнула в постель к совершенно незнакомому мужчине. Мало того — замечталась о другом, даже о двух других. И единственное, что ее беспокоит, это лак на ногтях? Нет, ей точно пора в психушку. С другой стороны, понятно, почему она думает про педикюр. Потому что об этом думать гораздо приятнее, чем о той куче дров, которую она — как последняя дура! — наломала за такое короткое время. И все без толку. Мало того, что она так и не избавилась от мыслей об Уилле, так теперь еще впутала в это дело Джулиана, а главное — предала Патрика. Три в одном флаконе, нечего сказать.

А что, если она уже никогда не сможет заниматься любовью, не представляя на месте другого мужчины Патрика? Ее захлестнула новая волна стыда. В смятенных чувствах она налила Джулиану гигантскую порцию бренди и, войдя в спальню, протянула ему бокал, призывно покачивая бедрами.

— Ты была потрясающа, — произнес он. — Особенно под конец.

Она лишь улыбнулась и уткнулась лицом в его грудь, чтобы он ничего не прочел в ее глазах.

Раздался звонок в дверь. Сонно повернувшись, она увидела на подушке рядом с собой совершенно незнакомое лицо.

— Кого-то ждешь? — спросил Джулиан. — Не священника, надеюсь?

Белла рассмеялась и отрицательно помотала головой. Очень смешно. Посмотрев на часы, она подумала, что это, наверно, Дуглас пришел пораньше. И вдруг ее пронзила мысль: а вдруг это Уилл? Может, притвориться, что ее нет дома?

Звонок прозвенел снова. Так, одеваться некогда. Впрочем, ей нечего беспокоиться. Она ему не жена и спит, с кем хочет. Запахнув поплотнее халат и скрестив руки на груди, Белла поспешила вниз по лестнице. Придав лицу независимое выражение, она распахнула дверь.

— Доброе утро, — сказал Уилл, по-хозяйски проходя на кухню, — прости, что разбудил. Чудесный день, пора вставать! Пойдем в сад. Обещаю, что не буду смотреть на щетину на твоих ногах.

— Нет у меня никакой щетины! — она инстинктивно потерла одной ногой о другую. Х-м-м. Я их только вчера побрила.

— Не переживай, мне и так нравится.

Ну как ему удалось повернуть все так, как будто она выставляет ноги ему напоказ? Все, все передергивает!

— Чайком угостишь?

— А у тебя что, руки отсохли?

— Я же не дома.

— Да? А всегда ведешь себя так, как будто ты у себя дома.

Уилл, обернувшись, внимательно взглянул на нее:

— Ты чего с утра такая колючая? Что-нибудь случилось?