Слово на букву «Л»

— Да, я такой. Ну ладно, вернемся к нашим стариканам. Значит, не Джерри. Как насчет Капитан или Отец-командир?

Она шлепнула его по бедру.

— А вот маму тебе придется называть миссис Крейцер. Я знаю, что это звучит нелепо, но так ты доставишь ей несказанное удовольствие, пока она, как леди Баунтифул, не соизволит разрешить обращаться к ней по имени. Но смотри, ни в коем случае не используй уменьшительное Сандра, это имя кажется ей ужасно пошлым и вульгарным. Ты и оглянуться не успеешь, как она скормит твои кости Хунду.

— А кто это — Хунд? Огнедышащий дракон или, может, сумасшедшая тетка, запертая на чердаке?

— Это золотистый ретривер, папина охотничья собака, — хотя я сомневаюсь, что он хоть раз в жизни поймал что-нибудь, кроме шоколадного бисквита. Хунд — по-немецки означает собака, как тебе конечно же известно. Такое уж у папы чувство юмора.

Они проехали через ворота, сбитые из пяти окрашенных в белый цвет досок, и свернули на подъездную дорожку. Оповещая об их прибытии, по гравию зашуршали шины. Из-за угла дома навстречу им выскочил Хунд, и вышедшая из машины Белла наклонилась обнять пса.

— Привет, Хунд, — почесала она его за ухом. — Хорошая, хорошая собака. Ну, как такого не полюбить?!

Уилл взглянул на нее и тут же заскулил по-собачьи, тоже требуя внимания.

— О господи, — закатила она глаза.

Он высунулся посмотреться в боковое зеркало и пригладил волосы ладонью, которые тут же распрямились обратно.

— Ну, Пружинкин, добро пожаловать в логово льва.

Алессандра улыбнулась и приветственно протянула руку.

— Вы, должно быть, и есть Уильям. Входите же. Мы так мало о вас слышали.

Она засмеялась своей шутке, и Уилл засмеялся вместе с ней.

Белла выступила вперед и обменялась с матерью двумя поцелуями в щеку.

— Его зовут Уилл, — сказала она. — Уилл, а не Уильям.

— Да это все равно, — отмахнулся он.

— Не хотите ли шерри? — Алессандра взяла его под локоть и препроводила в гостиную. — Последний Беллин парень очень, очень его любил.

С моей дочерью любой станет алкоголиком.

Она так это сказала, как будто Патрик пил беспробудно. А кто, интересно, отказался бы от стаканчика? Или бутылки, если уж на то пошло? Запри добропорядочного квакера на выходные один на один с Алессандрой, и тот накапал бы себе в какао денатурата.

— Ну, немножко… — начал было Уилл.

— Конечно, сами мы так рано почти никогда не пьем. Да что с нас взять, живем в глуши, столичной моды не знаем. Так, может быть, вам кофе?

— Да, конечно, с удовольствием выпью то же, что и вы.

Вошел только что вернувшийся из сада Джеральд, пожал Уиллу руку и похлопал того по плечу.

— Ты, значит, Уилл. Хорошо, хорошо. Очень рады тебя видеть.

Он полез в шкафчик, откуда послышалось ободрительное звяканье.

— Выпьешь со мной скотча? Или, может, джина с тоником?

— Спасибо, скотча — чуть-чуть.

— Какая красивая комната, миссис Крейцер. — Уилл прошел в угловой кабинет. — Восемнадцатый век?

— Да. Но, Уильям, я надеюсь, Белла не запугала вас нашими порядками?

— Уилл, мама.

— Мы с Джеральдом — люди простые, верно, милый?

— Хм? — ответил тот.

— Пожалуйста, называйте меня просто, — она собралась с духом, словно исполняя арию, — Алессандра.

К удивлению Беллы, им постелили в комнате для гостей — вместе.

— Надеюсь, ты не против спать не одна? — со смешком сказала Алессандра, отчего ее фраза прозвучала как двусмысленность.

— В тридцать лет это нормально, мама.

— И я так думаю, и я так думаю, Белла, дорогая. — Алессандра задернула шторы и слегка передвинула вазу с колючим остролистом. — Хотя я, конечно, безнадежно отстала от жизни. — Она расправила полотенца для гостей, висящие на краю умывальника. — Здесь полотенца, мыло. Да… Вот подожди, когда твои дети начнут тебе выговаривать за каждое слово, тогда посмотрим.

Белла начала разбирать свой портплед.

— Я тебе не выговариваю, — сказала она косметичке. — Я просто говорю, что если бы я в моем возрасте спала в отдельной комнате, это было бы просто ненормально.

— О чем же спорить? — Алессандра остановилась в дверях. — Ты ведь не в отдельной комнате?

Она улыбнулась Уиллу:

— Если будут нужны еще полотенца, скажите.

Дверь за ней захлопнулась.

— Бога ради! И я так думаю, Белла, дорогая! И эти полотенца! — Белла пнула гору сложенных на кресле полотенец. — Зачем нам столько? Чем, она думает, мы будем здесь заниматься? Роды принимать? Обливаться кленовым сиропом?

— Ну-ну, успокойся. — Руки Уилла обвились вокруг ее талии. — Да, так что там насчет кленового сиропа?

— Теперь я понимаю, откуда у Беллы такое кулинарное изящество, — заметил за ужином Уилл, сияя так, как будто на него посыпалась манна небесная. — Это просто великолепно.

— Подлиза! — одними губами прошептала Белла.

Когда они остались наедине, Уилл уселся на кровать и приступил к Белле с расспросами, в чем, собственно, дело.

— Теперь я понимаю, откуда у Беллы такое кулинарное изящество! — передразнила она. — Изящество? А куда же подевался нормальный английский язык?

— Чего ты на меня-то злишься? Я — не твоя мать.

— Очень смешно. И я не злюсь.