Слово наемника

— Господи! — обмер тот. — Лошадь… А Шимек где?

Гневко равнодушно повел ушами: «Ну был там кто-то на лестнице. Ну и что?»

— Если ваш охранник не сильно грубил, то остался жив, — утешил я старика, а потом решил обидеться за гнедого: — Только, папаша, это не лошадь, а жеребец! И вообще, ты мне сегодня деньги-то будешь менять?

— На, забери! — Старик нервно ссыпал медные монеты в мешочек и кинул его на стол. Вроде раза в два больше, чем нужно…

— Спасибо, любезный, — церемонно поблагодарил я, убирая деньги. — А касательно моего коня — не сетуйте. Это он так, для порядка.

— Уходите отсюда, — чуть не плакал меняла. — На, я тебе еще денег дам!

Собственно, а почему я должен отказываться? Взяв второй мешочек и спрятав подальше, снял ногу с шеи незнакомца, а потом связал парню руки его же поясом. Гнедой внимательно осмотрел узлы и убрал копыто.

— Ладно, папаша, извини, — сказал я, направляясь к выходу.

— Хошь кони, хошь жеребцы, но по лестницам не должны ходить… — пробурчал меняла нам вслед. — Им своих хозяев во дворе положено ждать! Тварь непарнокопытная, а туда же…

Это он про кого? Про меня или про жеребца? Слова пришлись в мою спину, а гнедому — в круп. Гневко пропустил нас вперед, тряхнул хвостом и, закрывая за собой дверь, неосторожно стукнул по косяку копытом…

— Сплошные убытки от нас, — вздохнул я.

— И-го-го, — согласился гнедой. Потом добавил: — Го-го! (Дескать, двери уж очень хлипкие!)

На лестнице обнаружился охранник, на лбу у которого (точнее — во весь лоб!) краснела увесистая шишка, наливавшаяся синевой прямо на глазах. Стало быть — живой. У трупов синяков не бывает.

Первым из дома вышел конь. Осмотревшись по сторонам и обнаружив, что засады нет, коротким ржанием сообщил, что все в порядке. Я спрятал путы под плащом пленника, вывел его, размышляя — где бы найти местечко, чтобы поговорить? Гневко, шедший на полкорпуса впереди, тряхнул гривой, показывая, что раз поблизости ничего подходящего нет, так есть смысл просто идти прямо. Я так и сделал.

— Слышь, а ты куда меня ведешь? — с беспокойством спросил незнакомец. — Я кричать буду!

— Дойдем — узнаешь. Будешь орать, — кивнул я на коня, указывавшего дорогу, — он тебя сам поведет!

Гневко повернул голову и щелкнул зубами, отчего парень совсем скуксился.

Вскоре я понял, что нас ведут на рынок. Разумно. Где еще можно побеседовать по душам? В рыночной сутолоке и многоголосье затеряются любые вопли и крики о помощи.