Слово наемника

Самое лучшее — где-нибудь отсидеться, а потом удирать. Но где отсидишься? Ульбург не такой и большой город. Конечно, воры, нищие и убийцы могут прятаться годами. У них свои «лежбища», укрытия и прочее, что полностью контролирует «король воров»… Меня же, скорее всего, отыщут скоро. И стражникам поможет сам «ночной» король. Куда он денется?

Есть пара-тройка укромных местечек, памятных со времен моего начальствования, но без еды и питья я там долго не выдержу, а рассчитывать на добродетельную особу, что будет помогать беглецу, — маловероятно. Скорее — выдаст меня городским властям. А еще… От мысли, что я буду сидеть в какой-то норе, словно крыса, мне стало противно!

«Да пропадите вы все пропадом!» — разозлился я по-настоящему.

Разум заполнился холодной яростью — такой, что не туманит голову, а позволяет просчитать все четко и ясно. Да, сейчас я найду что-нибудь подходящее, что можно превратить в оружие, и выйду!

Пожалев о брошенной алебарде, быстро обшарил дом, но ничего дельного, кроме старого цепа, не нашел. Откуда взялся крестьянский инструмент в доме горожанина? Впрочем, какая разница! Цеп — штука очень хорошая! Проверил его на прочность и вышел на улицу.

Я двинулся к главным городским воротам. Тем самым, которые когда-то оборонял. Просто шел, и все. Не знаю, куда девались прохожие, но в тот момент мне никто не попался навстречу. Возможно, народ кинулся ловить меня к тем, другим, воротам? Я даже пожалел, что никого не встретил. Я готов был перебить всех стражников города Ульбурга!

Сколько их, человек сорок? Ерунда! Главное, чтобы цеп выдержал! Сколько смогу убить — убью!

Так вот я и дошел до Надвратной башни. Около закрытых ворот стояло с десяток стражников.

— Н-ну! Что стоим? — сказал я неласково, выискивая глазами тех, кого надо «валить» в первую очередь. — Ворота открывайте!

— Сдавайся! — храбро выкрикнул один из городских ополченцев, уставя в меня алебарду.

— Ворота откроете, останетесь живы, — хмуро сказал я, поигрывая цепом. — Парни, вы меня знаете… Н-ну? Почему ответа не слышу?

— Знаем, — мрачно отозвались латники.

— Сдавайся! — снова выкрикнул храбрец.

Я глянул на ретивого служаку и хмыкнул:

— Дайте придурку по шее, пока я сам ему не дал…

— Да я… — начал было храбрец, но не закончил…

Стоящий рядом латник перехватил его оружие и направил в землю, а другой треснул по каске так, что железо зазвенело.

— Э, а вы чего? — в растерянности проговорил храбрец.

— Тебе что — жить надоело? Это — Артакс! — назидательно сообщил ему товарищ.

— И что? — не понял парень.

— А то, что он от тебя мокрое место оставит, да еще и от нас за компанию, — бросил ему один из стражников и пошел к барабану, на который наматывались цепи подъемного моста.

— Чего стоите? Помогайте… — кивнул я остальным.

Латники, переглянувшись, пошли выполнять команду. Храбрец (явно из новичков и, скорее всего, из крестьян), похлопал глазами, а потом побежал к товарищам.

Через пару минут поднялась решетка, а через три опустился подъемный мост.

— Спасибо! — поблагодарил я стражников и пошел к выходу. Уже в воротах обернулся и сказал: — Парни, когда я выйду, можете снова все поднять. А Лабстерману скажите, что никто тут не проходил.

Прикидывая — а не захватить ли мне что-нибудь из оружия стражи — решил, что не стоит. Вычтут из их жалованья… А парни сделали для меня доброе дело.

Вскинув на плечо орудие для обмолота, я бодро зашагал по дороге, делая вид, что я тут так, погулять вышел. А за спиной раздались лязг поднимаемых ворот и звон цепей…

Смешно! Идиотский план (вернее, отсутствие оного!) сработал…

Я шагал, отчаянно надеясь, что сумею отойти от стен Ульбурга как можно дальше. Нужно миновать пепелище, бывшее некогда пригородом (я же его и приказал сжечь!), а потом дорога пойдет по лесу. Даже если вышлют конных (кавалерии в городе нет, а бюргеры — скверные наездники), все равно — в лесу можно не опасаться погони.

Пепелище прошел, на дорогу вышел. И как дальше? До оговоренной встречи с разбойничками время у меня еще есть. Даже если идти пешком, за неделю дойду. Вот только как идти без еды и без денег, в лохмотьях? Можно, конечно, снова «побыть» нищим бродягой, пособирать милостыню. Как-нибудь осилю дорогу. Но тут в голову пришла интересная идея — где-то неподалеку должна быть ферма, унаследованная Утой и ее сестрами. А как туда добраться, «майн либер фрау» мне рассказывала. Почему бы не поговорить с дамами?

Отыскать ферму труда не составило. За живой изгородью — огородик и дом. Такие дома строили лет пятьсот назад. Не фахверковый,[8] а из настоящего камня. Вместо окон — дыры, через которые неохотно выходит дым и куда не заглядывает солнце…

В тысяча втором году от воцарения Спартака Первого пресекся род Спартиотов. И, как водится, началась борьба за власть. Вначале — между близкими и дальними родственниками, потом между потомками тех, кого первый император помиловал. Родственники перебили друг друга быстро, и уже никто и не помнил, чей потомок рвется сейчас к имперской короне и какое он имеет на нее право.