Слово о горькой судьбе Отчизны нашей

Гордо вскинув голову,

Идёт к войску оному.

Но пройдя до половины,

Видит дивну столь картину,

Что, став аки вкопанный,

Стоит в поле тополем…

***

Перед ним явился старец.

На вид будто чужестранец,

Незнакомо его племя,

Он как будто бы виденье.

И вдруг молвит сей старик:

– Подвиг твой весьма велик.

Ну и много ли отрады

В унижении державы

И сейчас-то не забытой,

В прошлом – самой же великой

Получил ты, добрый Князь?

Мне поведай, не таясь.

Удивлён Князь несказанно,

Думает себе: «Вот странно:

Он на ты со мной судачит,

Это волхв и не иначе.

Стало быть, ни дать ни взять

Час пришёл ответ держать».

И такую речь он молвит:

– Да, отрады во мне пóлно,

Растеряли греки храбрость –

Не заслуживают жалость!

Их ли предок целый мир

Под себя перекроил?

Знать, изнеженными стали

За высокими стенами.

Ведь скажи мне, путник старый,

Можно ль жить лишь прошлой славой?

Не пора ли на покой

Их отправить с их страной?

Отвечает прорицатель:

– Наш великий Дух-создатель,

Что един для всех народов,

Что всевластен над природой,

Сотворил без счёта стран.

И решать вовсе не нам,

Чему быть, чего не будет…

Мы с тобой всего-то люди,

Можем мы других направить,

А вот истинно же править

Своей собственной судьбой –

Лишь народу то дано.

Одно точно нам известно:

Правда та неинтересна.

Вспомни! Рим Великий сгинул!

Как силён он раньше ни был,

А имел всему конец,

И свершениям – венец.

Всё, имеюще начало,

Как бы ни было печально,

Как тому ты ни противься,

Дóлжно будет завершиться.

Ждёт такая же судьба

И народ твой, и тебя.

Содрогнулся с тех слов Княже,

Будто бы обезображен

Стал он во своём обличье –

Столь ему небезразличны

Были те слова волхва.

И натужно он сказал:

– Не печаль моя кончина

От любой мирской причины.

Но вот ни в одном кошмаре

Никогда не пожелать мне

Для детей моих людей

Пережить такой же день.

Сделай так, тебя молю я,

Отврати стезю такую!

Помолчав, старик ответил:

– Я не зря тебя приметил.

На тяжёлую судьбу

Обрекаешь ты страну.

Уж прервётся твоё семя,

Буйное твоё же племя

Продолжать всё так же будет

Воевать, идти по людям,

Восставать в который раз,

Когда пыл уже угас…

Князь, прервав его, подходит,

Дряхлу длань берёт в ладони,

Чело ею покрывает

И неслышно вопрошает:

– Слухом разве я пойму?

Покажи мне, знать хочу!

Волос княжеский седеет –

Снега стад он весь белее,

Вмиг отяжелели веки,

Из-под них слезами реки

Пролились, очистив дух.

Ничего не молвя вслух,

Он стоит, и вся скорбь мира

В нём себя запечатлила.

Княжья стража, сердцем хладна,

Видит: дело-то неладно.

И сорвавшись с места, вскачь

Вперёд ринул строй горяч.

Ратники совсем уж рядом,

Князь, волхва понурым взглядом

Напоследок оглядевши,

Вопрошает, присмиревши:

– Какой смертью сгину я?

– Конь погубит твой тебя, –

Был ему ответ пророка.

В тот же миг гроза с востока

Разразилась громыханьем,

И старик вдруг без прощанья

Предо стражей лицами

Обернулся птицею.

***

Эпилог

Уж давным-давно то было,

Бездна времени уплыла

С той поры, как добрый Княже

Пред недоуменной стражей,

Верного ему коня

Отстранивши от себя,

Сам как будто бы не свой

Приказал идти домой.

И вернувшись в град свой стольный,

Он дружине за застольем,

Встав меж боевого братства,

Средь нетронутого яства

Отпив кубок первый раз,

Начал дивный свой рассказ:

– Что глаголить я хочу,

О том, братцы, не шучу.

К вящей славе всей Отчизны,

Обошлось сей раз без тризны.

Тяжело нам, человецы,

Вспоминать ушедших сердцем.

Но стократно тяжелей

Наперёд знать тьму смертей

Тех, кто здесь, и тех, кто будь

После нас вершитель судьб.

Родины на поле брани

Сколько будет испытаний!

Сколько глада, битв, нашествий!

Сколько межусобных бедствий!

Уж всего не перечесть…

Но, будь мне порукой честь,

Вижу всё: пройдут века,

А стоит наша страна!

***

Здесь мы песню завершаем,

Бьём челом и уезжаем.

Опосля такого сказа

Мысли соберёшь не сразу.