Слово о князе Владимире

Империи приходилось считаться с этим, так как императоры боялись потерять чрезвычайно важную колонию на северном побережье Черного моря, обеспечивавшую метрополию жизненно необходимыми товарами и продуктами, прежде всего хлебом, рыбой, медом, воском, которые поступали сюда из Поднепровья. Поэтому и для киевских князей Крым и особенно Корсунь приобретали все большую важность для развития торговли со всеми странами Причерноморья, да и не только его. Здесь сходились торговые речные пути Днепра, Буга, Дона, отсюда русские купцы отправляли свои товары в придунайские земли, в Византию, Армению, в средиземноморские государства.

Значение Корсуни определялось также и ее ключевым географическим положением. Располагаясь в устье Днепра, она запирала выход в море. Тот, кто владел крепостью, обладал мощным средством воздействия на стратегическую обстановку в обширном районе.

Кроме того, с незапамятных времен город являлся своеобразным плацдармом распространения христианской религии среди языческих народов. Именно отсюда, согласно церковной традиции, в I веке новой эры христианство начало проникать во все греческие колонии Причерноморья и Приазовья. Римляне сделали Херсонес местом ссылки христиан. Так, сюда была сослана племянница римских императоров Тита и Домициана — Флавия Домитилла за приверженность христовой вере, в годы правления Траяна здесь отбывал заключение римский епископ святой Климент, работавший как простой раб в местных каменоломнях[8].

В этом городе возникли еще в конце IX века первые русские церковные общины и церкви. Отсюда же пришли на Русь и многие миссионеры-христиане. И отторжение города, игравшего роль центра религиозно-миссионерской деятельности, не могло не ослабить позиции Константинополя.

Все это учитывал киевский князь и поступил очень умно, выбрав в качестве объекта военного удара не Царьград, а Корсунь.

Как ни скрытничал Владимир, но сохранить в тайне переброску такого большого войска оказалось невозможным, так как лазутчики императора постарались сообщить об этом эстафетой в Константинополь. К устью Днепра был спешно направлен флот Василия II, чтобы запереть выход русским кораблям в море. Но греки опоздали. Княжеский флот уже подходил к крымским берегам, приближаясь к Херсонесу.

Владимиру стало известно, что в Херсонесской (ныне Севастопольской) бухте находится значительное число греческих боевых кораблей, охраняющих подступы к крепости с моря, поэтому он сначала предпринял высадку своих войск на отлогом берегу в тридцати километрах от Корсуни, намереваясь затем взять ее в кольцо осады как с суши, так и с моря.

Осада Корсуни оказалась долгой и изнурительной для обеих сторон. Наступило знойное крымское лето, тянулись дни за днями, а крепость отражала все атаки русских сотен и тысяч. Стены ее были сложены из каменных блоков, толщина стен достигала трех метров, к тому же город имел двойную и тройную систему земляных и каменных оборонительных поясов, пробиться сквозь которые без наличия мощных стенобитных орудий было просто невозможно. Недаром эти стены выдерживали приступы вражеских полчищ на протяжении многих предшествующих веков.

Греческий гарнизон оборонялся стойко и умело, имея запасы продовольствия на целые годы, и Владимир крепко задумался над тем, как овладеть цитаделью, сохранив живую силу. Ведь на подход свежих сил ему не приходилось теперь рассчитывать. И тут он вспомнил, что в Корсуни находится тот самый Анастас, с которым князь еще недавно встречался в Киеве. Помнится, пресвитер предлагал свои услуги в любом предприятии против Константинополя и самого аскетичного, коварного и лицемерного императора Василия II. Решили непременно связаться с ним, послав в Корсунь своего лазутчика.

Тем временем Владимир задумал испытать еще один способ овладения крепостью: возвести у ее стен земляную насыпь до их верхнего уровня и по ней прорваться в город. За день с большим трудом едва удавалось насыпать земляную гору, но всякий раз за ночь она исчезала. Защитники города подкапывались под стены и корзинами оттаскивали землю внутрь цитадели. Все это походило на чудо.

Штурм возобновился с новой силой. И вот во время очередного приступа неподалеку от Владимира упала выпущенная сообщником Анастаса варягом Ждьберном стрела с привязанной к древку запиской. Записку тут же перевели. В ней Анастас сообщал: «Перекопай и перейми воду из колодца, лежащего от тебя к востоку, из него по трубе вода идет в город».

Прочитав послание, князь воспрянул духом и якобы воскликнул: «Если от этого Корсунь сдастся, то я сам крещусь!» Судя по этим словам, приводимым летописцем, тогда «царь русов» еще не принял крещения.

Указанный в записке колодец вскоре обнаружили, а трубы, идущие от него в город, перекрыли. Спустя несколько дней горожане, лишенные воды и изнемогшие от невыносимой жары, какая обычно наступает здесь в разгар лета, сдались на милость противнику.