Слово о князе Владимире

Толпа язычников стала рубить углы дома топорами, и скоро крыша и стены обрушились на головы несчастных, запершихся изнутри. Итак, жертвоприношение не состоялось, но сама гибель двух человек явилась причиной больших волнений и столкновений между христианами и языческим населением Киева. Эти события показали, что христианство прочно укоренилось в столице и в самом княжеском окружении — среди бояр и дружинников, и заставили Владимира крепко задуматься. У него могло возникнуть соображение о целесообразности новых реформ в религиозной области и о возможном признании христианства как государственной религии.

К такому выводу князя могли привести сторонники новой веры из его ближайшего окружения, которые, возможно, представили ему убедительные доводы в пользу христианской церкви, доказательства ее преимущества перед язычеством в вопросах не только государственного устройства, но и отношений Киевской Руси с европейскими государствами, и прежде всего с Византией.

О том, что события, приведшие к столкновениям и гибели христиан, действительно происходили в тот период, свидетельствует то, что о них сохранились устные и письменные предания, вошедшие в церковные анналы. Варяг Иоанн и его сын Федор, наделенные христианскими именами авторами их жития, а не летописей, были объявлены церковью мучениками. В житиях говорится о том, будто бы Владимир приказал над их могилами построить церковь Богородицы — Десятинную церковь, а потом, уже гораздо позже, неизвестно почему останки убиенных якобы перенесли в Антониеву пещеру Киево-Печерской лавры. К ним обычно прикладывались не имеющие детей люди с молитвой «о чадородии».

Конечно же, ни о каких мучениках и праведниках Владимир в то время не помышлял, все еще оставаясь сторонником язычества, а церковь Богородицы была возведена лишь годы спустя и посвящалась она не этим «мученикам», а взятию князем Корсуни и его женитьбе на греческой царевне Анне.

Рассказ летописца об избиении христиан язычниками явился свидетельством все более возрастающего расслоения киевского населения на имущих и неимущих, на господ и холопов. Рост противоречий между ними принимал религиозную окраску и выливался в открытые столкновения. Становилось все более очевидным, что старая языческая вера, которая всего прочнее держалась в среде коренного населения и беднейших слоев, не могла быть опорой боярской верхушки, обратившей свои взоры к христианской церкви. Не мог не прийти к аналогичному выводу и Владимир после того, как испытал грозную стихию городских волнений.

Вместе с тем на него оказывали сильное влияние присутствовавшие в Киеве церковные послы, которых засылали Константинополь и Рим с целью обращения Руси в свою веру. Таким образом, Киев стал ареной борьбы между двумя мировыми христианскими центрами за преобладание во всей Восточной Европе. С этого времени христианская экспансия, направленная на Киевскую Русь, не только не ослаблялась, но принимала самые различные политические формы.

Вопрос о «выборе веры» действительно стоял перед князем и боярством, но смысл его сводился к тому, насколько новая религия послужит укреплению власти и какие экономические выгоды она принесет. Все преимущества здесь были на стороне греческой церкви. Оставалось найти наилучший способ или предлог для учреждения ее на Руси. Разговор об этом возникал не раз на боярском совете, и принимались решения об отправке специальных посольств в Константинополь для ведения переговоров об установлении греческой церковной митрополии на Руси, что нашло отражение в наших летописях, содержащих легенду о «выборе веры». В ней запечатлелась более чем вековая история христианизации Киевской Руси, которая пришла в соприкосновение с множеством племен и народов, государств и империи, живших по разным законам и имевших разные религии. Киевским князьям со времени Аскольда приходилось многократно задумываться о том, какую форму правления избрать и чью религию предпочесть. Сама же по себе летописная легенда о «выборе веры» представляет большой интерес как шедевр ранне-средневековой русской литературы.

Легенда о «выборе веры»

Почему легенда? А разве не было на самом деле выбора веры, когда приспела крайняя необходимость замены язычества тем или иным видом наиболее распространенных мировых религий? Похоже на то. Ведь при сложившихся к тому времени на Руси условиях этот выбор был предрешен всем предшествующим периодом существования Киевского княжества, его вовлеченностью в отношения с христианскими странами и народами, и прежде всего Византией. Греко-православная церковь уже занимала прочное положение в княжестве среди иных вер и религий. Распространение православия шло через Болгарию, в киевских церквах главенствовали болгарские священники. И все же легенда о «выборе веры» представляется нам исключительно интересной и не только как шедевр летописной литературы, но и как философско-политический трактат о значении религии и церкви, об их роли в развитии Русского государства.