Слово о князе Владимире

Мореходство и судостроение среди восточных славян зародились в начале первого тысячелетия. Из греческих и византийских источников мы узнаем, что наиболее древним судном у этого народа является «корабь», сооружавшийся из гибких ивовых прутьев и обшитый корой или кожами. Он напоминал пироги индейцев и каяки эскимосов, был чрезвычайно легким, удобным при переноске через бесчисленные волоки и пороги, но малоостойчивым, маловместительным и почти непригодным для плавания в открытом море. Позднее появилось более совершенное судно — лодка, или лодья-однодревка, изготовлявшаяся из огромных древесных стволов, выдолбленных внутри и обтесанных снаружи. Она вмещала большее количество людей и груза, но, как и «корабь», еще не была пригодной для плавания по морям. Наконец, ко времени первых походов на Царьград киевские князья располагали наиболее совершенными судами как для речной торговли, так и для плавания по морям. Это были так называемые «набойные лодьи», по существу — высокобортные шлюпки. Они обшивались внаклад досками и смолились смолой и дегтем. Их называли по-разному — лодьями (ладьями) морскими или заморскими, стругами, челнами. Кроме того, широко использовались в русских походах скандинавские шнеки, новгородские лойвы и ушкуи, а также греческие триеры и дромоны — предшественницы черноморских шаланд.

Какова же была грузоподъемность этих судов? В договоре Олега с греками 907 года говорилось: «…а в корабли помещалось по 40 муж». Из сочинений Константина Багрянородного узнаем, что па 7 русских судах помещалось 415 воинов, а на 10–12 — 629. Получается, что в среднем они могли принять на борт по 40–60 человек каждое. А для набегов на Царьград киевские князья располагали флотом в несколько тысяч кораблей.

Обычно, спустившись по Днепру к морю, русское войско и корабли делали последнюю стоянку на острове Евферия. Здесь флот оснащался парусами, веслами и якорями, а также катками-колесами для волоков и таранами. Для увеличения непотопляемости и остойчивости корабли обвязывали по бортам связками сухого камыша — черета. Во время плавания по морю старались не удаляться от суши. Ориентиром служили знакомые очертания берегов, звезды или солнце.

Неповторимое своеобразие русского флота определялось характером рельефа русской равнины, особенностями взаимного расположения политических центров

Руси, отстоявших довольно далеко от моря — Киева, Переяславля, Чернигова, Ростова, Смоленска, Пскова, Новгорода, Полоцка, Червена, Перемышля и других. Отсюда и отличительные черты русских кораблей. Пороги и волоки требовали плоскодонных судов с минимальной осадкой и сравнительно небольших размеров. В то же время они должны были быть достаточно грузоподъемны, дешевы и просты в постройке, пригодны для плавания и по рекам, и по морю.

Легкость, подвижность и быстроходность таких судов диктовали и соответствующую тактику русских на море. «Полная неожиданность похода, стремительность атаки, возможность быстрого отступления в открытое море или к мелководным побережьям, плавням и речным устьям, где не в состоянии были бы настигнуть их тяжелые суда греческого флота, — такова была тактика наших предков, — отмечал русский историк Н. П. Загоскин, — требовавшая флота если и многочисленного («покрыли суть море корабли» — говорится про поход Игоря 945 года), но вместе с тем не громоздкого, легкого и подвижного, способного, смотря по обстоятельствам, идти как на веслах, так и под парусами».

В бою русские стремились разгромить врага, используя момент внезапности. Быстро нападали, пытаясь сойтись с противником борт о борт, взять его на абордаж, при неудаче так же быстро отходили, рассыпаясь по морю и стараясь ускользнуть от преследования[6].

Основным принципом ведения войны в Древней Руси было единство военных действий на суше и на море. Рейды предпринимались одновременно и по земле, и по воде: поход по суше превращался в морской, а морской сопровождался или заканчивался военными действиями на суше. С судов высаживались десанты, в том числе конница.