Слово о Сафари

      Два последующих года нашу авантюру полностью оправдали. Первый год, правда, вышел относительно безденежным – все заработки уходили на то, чтобы привести в единый севооборот четыре земельных участка, включая уже и дачу родителей Чухнова, которых совместными усилиями нам удалось почти устранить от дачных дел. Зато на второй год, когда дарами земли мы смогли помимо самих себя обеспечить на Пашкином подворье две козы, четырех поросят, по двадцать кур и нутрий, то сразу почувствовали, как сумма, необходимая на второе авто, стала быстро накапливаться в нашем общем котле, куда мы складывали половину своего заработка на шабашке. Вдобавок Воронец сделал сильный тактический ход, назначив казначеем Севрюгина. Получив в руки всю исполнительную денежную власть, Вадим уже не так вмешивался в законодательную власть нашего зодчего.

Будучи старше нас всего на каких-то три года, Пашка, не успели мы оглянуться, стал нашим непререкаемым авторитетом не только в работе и в ведении натурального хозяйства, но и в повседневной жизни. В личном общении он вовсе не походил на восторженного краснобая, готового часами ублажать новую для себя приятную компанию. Напротив, часто отмалчивался, вежливо пережидая наше фонтанирующее пустословие. Зажечь его могли лишь слова-действия, предлагающие сделать хоть малейшее улучшение окружающей среды обитания. Тут он сразу их подхватывал и превращался в термоядерную личность, которой немыслимо было противоречить, а хотелось только весело подчиняться. Поэтому в любые затянувшиеся разговорные паузы мы сами вынуждены были, чтобы не оказаться людьми, с которыми скучно, выходить на его любимые темы и развивать их всё дальше и дальше.

Так, Аполлоныч однажды неосмотрительно пошутил, что можно, кроме материальных ценностей, объединять ещё и духовные, и его Натали немедленно получила задание переписать в единый каталог четыре наших домашних библиотеки, Жаннет поручили обеспечить все наши семейные встречи отборной музыкальной программой, а самому Чухнову выделили энную сумму на покупку видеокассет для общего, дорогого и редкого в то время видика.

В другой раз Вадим посетовал, что жена слишком много времени и денег тратит на парикмахерские, и в нашем дружном октаэдре возник собственный цирюльник – чухновская Натали. Сначала ей было позволено измываться лишь над мужскими причёсками, но вскоре дошёл черёд и до женских. Потом точно так же и меня превратили в штатного электрика и антеннщика. От роли домашнего сантехника Вадим и Аполлоныч, правда, сумели отвертеться (пообещав взамен профессионально освоить экономическую и киноведческую науку), и Пашка в назидание им взял все унитазы на себя. Ирэн смела пыль с бабушкиной швейной машиной и под руководством Жанны вовсю осваивала швейное ремесло, а спустя какое-то время они вдвоём уже примеривались к пошиву нутриевых курток и шапок. Не осталась в стороне и моя Валентина. Ей на день рождения подарили вязальную машину и с тех пор о существовании магазинных свитеров и жилетов мы быстро стали забывать.

Разумеется, одной шабашки, совместного хозяйства и времяпрепровождения для подлинного сближения взрослых семейных людей было всё же маловато, требовалось что-то ещё, чтобы мы все почувствовали себя одной группы крови. Таким недостающим звеном, как я сейчас понимаю, стал для нас организованный Жаннет литературный салон. Получив от Натали полный каталог наших библиотек, она распределила, кому какие выписывать литературные журналы, и составила список недостающих книг для нашего полного филологического образования, поручив казначею-доктору самому все их закупить у букинистов на чёрном рынке.

Сон на чердаке под звёздным небом, между тем, уже внушал нашему предводителю, что второй легковушкой не спасешься, что мелкотравчатое копание огородных грядок – тупиковый путь, что надо действовать и шире, и глубже. Ехать в лесную глушь, искать там покинутую деревню и жить в ней стационарно. Питаться чистыми продуктами, читать книги, смотреть по видику отборные фильмы и опытным путем создавать интеллектуально-трудовую зграю. В белорусском языке слово «сграя» означало не просто стаю, а волчью стаю, на что немедленно среагировал Севрюгин:

– И нас как волков сразу начнут отстреливать.

– Ну, если подставляться не будем, то и не отстрелят, – спокойно отвечал Воронец.

– А как ты себе это представляешь: создать новое поселение без разрешений райкомов и сельсоветов?

– Какая проблема: объявим ударную комсомольскую стройку – и вперёд, – саркастически вставился Чухнов. – Одна заковыка – мы уже не комсомольцы.