Слово о солдате (сборник)

— Ох!.. — захлебнулся боец шумным и глубоким вздохом, будто глотнул крепкого вина. — Да еще как повидал!

Оглядела Тарасовна солдата от малахая до валенок и подумала: далеко еще осталось шагать солдатским ногам. Передала ему старуха свой горшочек:

— Тут немного медку. Пока добираешься, подслащивай скорую встречу с товарищами. А доберешься — и других угости.

— Обязательно угощу, — ответил солдат, распутывая лямки.

Казалось, что в этот набитый доверху мешок некуда больше и грецкий орех втолкнуть. Нашлось горшочку место.

— Только помни, — предупредила Тарасовна, — первую ложку — за Александра, вторую — за Анкудина.

— Да я их, милая душа, как по святцам прочту: Анкудин, Александр.

— Нет уж, ты Александра первым поставь.

Тряхнул солдат плечами, крякнул и подбросил мешок.

— На мою удачу, мать, счастливым ветерком тебя из леса вынесло.

— И ты мне на счастье встретился.

— Чего только ты загадаешь, мать, — пусть все исполнится.

— И тебе то же самое.

Солдат зашагал своей дорогой. Его фигура мерно покачивалась, уменьшалась, плыла в морозной синеве, потом растаяла.

Не страшно было Тарасовне возвращаться в безлюдную и заброшенную деревеньку Лаваришки. Чуяла она сердцем, что скоро, как птицы по весне, начнут слетаться люди на свои прежние гнезда. Примутся стучать топорами, чинить хаты. Возьмется и старуха за свое хозяйство, поджидая встречи с внуком Сашенькой. И не скучно будет ей среди хлопотливо работающих соседей, не тоскливо. А как же иначе?.. На этой земле, истерзанной воронками, глубоко пропитанной запахом крови, пороха и железа, все мы на этой большой и жаждущей обновления русской земле — дети одной матери.

Василий Иванович Ардаматский

Комендант немецкого города

Батальону капитана Рузаева нужно было двигаться дальше, но грузовики задержались где-то на заправке, и бойцы в ожидании машин расположились у окраинного домика немецкого города Н.

Батальон этот город не брал, но все здесь было так же, как и в соседнем городке, откуда после боя вышел сюда батальон; высокие пирамидальные крыши домов с проломами в стенах, кирха со сбитым верхом, улица, на которой грязный снег перемешан с бумажками и цветастыми страницами из немецких журналов. Несколько пожаров озаряло все вокруг шатким багряным светом. Где-то на другом краю города еще хлопали редкие выстрелы.

Капитан Рузаев прохаживался перед домиком, поглядывая на пехотинцев. Рузаев видел и узнавал своих бойцов, но все же дольше, чем на других, он останавливался взглядом на тех, с которыми воевал на Украине, держал проходную будку на Сталинградском тракторном. К ним Рузаев испытывал какое-то особое чувство. В минуты раздумья, когда начинал он перебирать в памяти близких людей, лица этих бойцов возникали рядом с дорогими лицами далекой мирной жизни… Рузаев остановился перед сталинградцем Приходько. Бойцы звали его «дважды сталинградец» за то, что он был уроженцем и защитником этого города. Сейчас Приходько стоял, опершись на винтовку, и задумчиво смотрел в темень.

— О чем думаешь, Приходько? — спросил у него Рузаев.

— Думаю, что за кривые люди машины задерживают, — неожиданно ответил сержант. — Такие дела кругом, а мы стоим, точно в мирное время у нас в Сталинграде на остановке автобуса…

— Нелегко сейчас подвозить горючее, — спокойно сказал Рузаев и протянул Приходько папиросу. В это время он услышал крик из темноты:

— Где здесь капитан Рузаев?

— Я капитан Рузаев, — громко ответил капитан и пошел навстречу голосу.

Из темноты появился высокий офицер.

— Старший лейтенант Колесов. По приказу полковника Березанского прислан в батальон. Вам приказано немедленно явиться к полковнику.

…В доме, занятом полковником, света не было, но весело пылавший камин освещал мягким багрянцем лица нескольких офицеров, сидевших возле камина.

Рузаев узнал полковника и направился было к нему, но, заметив рядом с ним генерала, остановился.

— Давай сюда, Рузаев, к огоньку, — просто сказал полковник Березанский и, повернувшись к генералу, добавил: — Вот он и есть, наш Рузаев.

— Вы имеете три ранения? — спросил генерал.

— Точно… три… одно легкое, — ответил Рузаев.

— Мы назначили вас комендантом этого города, — вставая, сказал генерал.

Рузаев сразу полностью не осмыслил, что означают для него эти слова, и по выработавшейся привычке отвечать на приказы начальника четко сказал:

— Есть!.. Комендантом… — и, замявшись, прибавил: — Остаться!

И в эту секундную заминку, пока в его мозгу рождалось это слово «остаться», Рузаев понял, что должно произойти, понял самое главное: бойцы его батальона, гремя сапогами и котелками, заберутся сейчас в кузовы машин и помчатся к новым боям, а он останется здесь, в пустом, мертвом городе.

— Почему меня? — сдавленно вырвалось у Рузаева.

— Почему? Город надо держать в порядке, — медленно и раздельно сказал генерал, — здесь узел трех важных шоссейных магистралей. Вашему батальону поданы машины?

— Нет.