Слово — письмо — литература

В еще большей степени падение тиражей, как мы видели из таблицы 1, затронуло журнальную периодику, тематическая и тиражная структура которой отражает профессионально-групповой состав общества, баланс авторитетности и значимости различных его институтов и подсистем, слоев и групп. В особенности это сокращение коснулось литературно-художественной и отчасти — научной периодики (прежде всего — по естественным наукам). Литературная периодика (без газет) составила по тиражам \%всех периодических изданий 1996 г. (6 % по названиям), научная — 2 % (но все-таки 22 % по названиям). А четверть периодики по названиям и 56 % по совокупному тиражу приходилось в этом году на журналы массовой адресации — прежде всего связанные с телевидением (типа «ТВ-парка», «Семи дней»), с развлечениями и модой, «женские» издания. Как видим, общая тенденция — та же, что в выпуске книг.

Можно сказать, что сократилось по совокупным объемам даже то достаточно скромное представительство символических фондов, характеризующих различные социальные образования, которое так или иначе существовало в рамках советской системы. Что же до разнообразия смысловых горизонтов наличных или еще только кристаллизующихся социальных групп, внешней адресованности и полемичности их самоопределений, картин мира по отношению к «значимым другим» — то есть всего, что характеризует реальную сложность, внутреннюю конфликтность и динамизм общества, то эти социальные феномены в зеркале книжных и журнальных изданий 1990-х гг. по-прежнему просматриваются весьма слабо [344].

Обобщу сказанное. При общем сужении репертуара выходящих книг по названиям и при заметном сокращении числа их названий по многим разделам — научная, техническая, искусствоведческая книга — 1990-е годы стали периодом резкого сокращения средних тиражей книг практически любого целевого назначения и по всем тематическим разделам, не исключая художественной и учебной литератур, составляющих, как уже говорилось, основу современного книжного рынка в России. Подавляющее большинство выпускаемых сегодня книг — новинки. Больше трети беллетристических книг по названиям (36 %) и почти половина (47 %) по тиражам — это зарубежная словесность. Она переведена в первую очередь с английского, а затем — с французского и немецкого языков (с них, в сравнении с английским, переведено на порядок меньше — в 1996 г. это 3182, 385 и 328 книг соответственно) [345]. Русская дореволюционная классика составляет в общем объеме выпуска художественной литературы за 1996 г. 12 % по названиям и 6 % — по тиражам (отмечу практически полное исчезновение переводов с языков стран т. н. ближнего зарубежья — 0,1–0,2 % общегодового выпуска беллетристики по номенклатуре и по тиражу).

Основываясь на этих данных, можно говорить о резком разрыве с предшествующей — пассеистской по ориентациям, мобилизующе-просветительской по функциям, принудительно-дефицитарной по характеру социального взаимодействия — книгоиздательской системой, с совокупностью идей и интересов, которые она воплощала и реализовывала, с составом социальных сил и групп, поддерживающих эти идеи и преследовавших эти интересы. А поскольку советская интеллигенция (в отличие от западных интеллектуалов и в отсутствие «общественности», «публичной сферы» с ее центральной проблематикой «дискуссии» и «коммуникации», по терминологии Ю. Хабермаса [346]) складывалась именно вокруг репродуктивных систем общества, проблем государственного воспроизводства культурного наследия, то в процессе, описанном здесь на уровне показателей функционирования одного (книгоиздательского) института, выражается распад этого слоя среднего чиновничества, служебная дисквалификация данного контингента, утрата им статусно-ролевого определения. Названные процессы можно видеть и на собственно рецептивном поведении образованных слоев — активности и тематическом профиле их чтения, теле- и киносмотрения, уровне сложности предпочитаемых образцов.

Динамика культурных предпочтений у основных социальных групп

По материалам международного исследования «Потребители» (майский опрос ВЦИОМ 1997 г.), в России сегодня чаще, чем в других охваченных исследованием пяти странах Северной Америки (США), Европы (Чехия, Венгрия, Польша) и Азии (Казахстан), смотрят по телевизору — и, по заявлениям опрошенных, хотят еще больше смотреть — «мыльные оперы», юмористические шоу и художественные кинофильмы. Соответственно, Россия — на первом среди перечисленных стран месте по доле «часто» смотрящих телевизор и не покупающих книги, но на последнем — по удельному весу «часто» читающих (вместе с Казахстаном); слушающих музыку по радио; путешествующих; занимающихся спортом; работающих на компьютере; ходящих в рестораны, театры и кино.

Обобщая данные о динамике групповых предпочтений в сфере кино, музыки и литературы за 1990-е годы, можно выделить несколько тенденций.