Слово после казни

Эсэсовцы боялись Эрнста Бургера и всех тельмановцев, которых не сломила фашистская каторга. Однажды в беседе с Игнатом Кузьменко Эрнст Бургер сказал: «Фашистские мерзавцы, когда почувствуют крах, постараются уничтожить всех лидеров немецких и австрийских коммунистов, в том числе и меня. На это не значит, что им удастся меня сломить. Я буду бороться до последнего своего часа». Мужественный сын австрийского народа до конца выполнил свой долг. Эрнст Бургер был расстрелян в августе 1944 года во дворе третьего крематория. В это же время был убит во дворе крематория в Бухенвальде Эрнст Тельман. Тогда же была учинена зверская расправа над многими немецкими и австрийскими коммунистами в различных концлагерях фашистского рейха.

Организационная структура, формы и методы работы подпольной организации менялись в зависимости от обстановки и условий. Кроме национальных секций и разветвлений на подпольные группы по блокам и арбайтскомандам, которые, в свою очередь, разветвлялись и дробились на более мелкие, существовали еще и так называемые «боевые посты», куда входили не более двух человек. «Боевой пост» получал конкретное задание, тайну которого не должен был знать никто. Например, слежка за каким-нибудь эсэсовцем или палачом из числа «зеленых» с целью раздобыть те или иные сведения или с целью «подложить свинью» — скомпрометировать палача перед эсэсовцами, добыть оружие, географические карты, компасы, медикаменты, устроить диверсию в таком месте и таким способом, чтобы ни в коем случае подозрение не пало на узников, и многое другое. «Боевые посты» были постоянные и «блуждающие», то есть такие, которые перебрасывались с места на место с целью сбора необходимых данных. В таком случае они выполняли разведывательную работу. Долгое время «блуждающим боевым постом» был Иван Иосифович Смык (освенцимский номер 78708). Поочередно его забрасывали во все арбайтскоманды, он побывал везде, и даже в эсэсовских казармах, выполняя обязанности сантехника и собирая нужные сведения, побывал почти во всех коттеджах и квартирах, где находились семьи эсэсовского начальства, посетил и квартиру блокфюрера Ауфмайера, побывал и в резиденции Рудольфа Гесса. И хотя по пятам неотступно следовал автоматчик, все же добыто было немало ценных сведений, необходимых подпольщикам.

Большую помощь подполью оказывали П.И.Мишин, Л.И.Гофман, В.М.Венков, Николай Николаенко, Александр Нечитайлов, Николай Васильев, Иван Кравчук, Владимир Козлов, Петр Шевченко, Петр Гайко, Дмитрий Искра, Иван Терещенко, Петр Малёванный, Михаил Дудник, Ирина Харина, Екатерина Белостоцкая и многие другие.

Самая большая заслуга подпольщиков — в спасении жизни активных антифашистов, крупных организаторов и руководителей движения Сопротивления. Через руки узников-писарей проходили все учетные карточки живых и мертвых и, конечно же, новоприбывающих. Подпольщики-писари внимательно изучали сопровождающие документы узников, которых привозили в Освенцим из тюрем и лагерей. В этих документах с немецкой педантичностью перечислялись все «преступления» узника перед рейхом. Таким образом сопровождающие документы служили своеобразной «визитной карточкой» узника; по ним подпольщики узнавали, какие у кого заслуги перед движением Сопротивления, Если заслуги были значительными, центр давал команду спасти его жизнь. Распоряжение это практически выполняли подпольщики центральных мастерских. Новоприбывшему антифашисту оказывали медицинскую помощь, нелегально обеспечивали продуктами, устраивали на такую работу, которая гарантировала жизнь.

Таким образом, центральная канцелярия была руководящим органом, центральные мастерские — исполнительным. Возможности подпольщиков были ограничены, они не могли спасти сотни тысяч, а тем более миллионы людей; к тому же целые эшелоны без регистрации эсэсовцы отправляли в газовые камеры.

Спасли и меня, хотя я не имел никаких заслуг: я не воевал, не взрывал мостов и эшелонов, не руководил подпольными организациями. Внимание ко мне объяснялось просто: вместе со мной из Мысловиц прибыли несколько поляков, которые до того сидели в краковской тюрьме. Они принесли в Освенцим легенду о том, что я якобы совершил какой-то необычайный подвиг, выдержал страшные пытки в гестаповском застенке, был осужден к расстрелу и каким-то чудом остался жив. Я на первых порах пытался опровергать всевозможные вымыслы и небылицы относительно приписываемых мне подвигов...

Подпольщики, однако, запретили мне это. «Узникам необходим живой символ мужества и героизма, нужна вера в то, что можно победить даже смерть, — говорили они. — А ведь ты семь раз бежал, выдержал страшнейшие пытки, тебя расстреливали... В семнадцать лет это не так уж мало...»

Руководители освенцимского подполья поручили Логачову и Максфельду оказать мне необходимую помощь. Рассказал обо мне еще и дядя Ваня. Первые два дня они никак не могли связаться со мной. Мое счастье, что я выдержал кошмарные дни работы в штрафной команде, иначе некому было бы оказывать помощь.

Глава 18