Слово президента

Они не заметили прибытия американцев, и теперь это привлекло их внимание. К рассвету следующего дня все три бронетанковых батальона Десятого полка были готовы и развёрнуты в полном снаряжении, а четвёртому батальону из штурмовых вертолётов нужен был ещё день, чтобы достичь состояния полной боевой готовности. Кувейтские кадровые офицеры — их постоянная армия была относительно небольшой, но пополнялась теперь горевшими энтузиазмом резервистами — приветствовали своих американских коллег, обнимая их и радостно потрясая перед телевизионными камерами сверкающими саблями. Затем последовали серьёзные переговоры в штабных палатках. Полковник Шон Магрудер со своей стороны приказал выстроить один из батальонов в парадном порядке с развёрнутыми знамёнами. Это благоприятно действовало на моральное состояние солдат обеих армий, а собранные вместе пятьдесят два танка походили на кулак разъярённого бога. Разведывательная служба ОИР ожидала каких-то действий со стороны США, но не в таком масштабе и не так быстро.

* * *

— Что это? — потребовал ответа Дарейи, не в силах на этот раз сдержать гнев. В обычных условиях проявления его ярости не требовалось, достаточно было того, что окружающие знали, как страшен гнев аятоллы, скрывающийся где-то за его непроницаемой внешностью.

— Это всего лишь попытка ввести нас в заблуждение. — После первоначального потрясения глава разведывательной службы взял себя в руки. — Американцы перебросили в Кувейт только один полк. А в составе каждой из шести дивизий нашей Армии Аллаха три бригады, в двух случаях — даже четыре. Таким образом, соотношение сил составляет двадцать к единице. Вы ведь не ожидали, что американцы никак не отреагируют на наши действия? Это было бы нереально. Но сейчас мы видим, какова их реакция, — они передислоцировали один бронетанковый полк из Израиля и к тому же не туда, куда следовало. И вот этим они пытаются запугать нас!

— Продолжайте. — Тёмные глаза аятоллы чуть смягчились, в них все ещё таился гнев, но они уже не были такими страшными.

— Америка не может перебросить сюда свои дивизии из Европы, потому что европейские страны под угрозой заражения поместили американские части в карантин. То же самое относится к их тяжёлым дивизиям в Америке. Таким образом, нам будет противостоять только саудовская армия. Начнётся великая битва, в которой мы одержим победу. Остальные страны на берегу Персидского залива либо сдадутся сами, либо мы сокрушим их — и тогда останется один Кувейт со своей игрушечной армией и этим американским полком. Исход войны очевиден. Они, наверно, полагают, что мы снова нападём на Кувейт. Но мы ведь не повторим этой ошибки, не так ли?

— Что, если американцы пришлют подкрепление саудовцам?

— Даже в этом случае в королевстве снаряжения — на одну бригаду. Снаряжение для второй бригады находится на военно-транспортных кораблях. Но вы ведь договорились с Индией, правда? — Все происходящее так очевидно, что можно было бы заранее предсказать ход разговора, подумал глава разведывательной службы ОИР, скрывая свои мысли за покорным выражением лица. Эти государственные деятели всегда нервничают перед началом решительных действий и удивляются, когда противник не следует их сценарию. Противник есть противник, и он принимает меры для собственной защиты. — Кроме того, я сомневаюсь, что у них есть войска, которые они могли бы передислоцировать в наш регион. Да, они могут перебросить сюда самолёты, но в радиусе десяти тысяч километров у них нет авианосца, а самолёты, хотя и могут нанести определённый ущерб, но они не в состоянии ни захватить территорию, ни удержать её.

— Спасибо за разъяснения. — Суровость старого аятоллы смягчилась.

* * *

— Наконец-то мы встретились, товарищ полковник. — Головко с интересом посмотрел на офицера ЦРУ.

Кларку всегда хотелось побывать в штаб-квартире КГБ, но он никогда не ожидал, что ему когда-нибудь предложат напитки в кабинете директора Службы внешней разведки. Несмотря на ранний час, он сделал пару глотков «старки».

— Ваше гостеприимство противоречит тому, на которое меня настраивали в годы учёбы, господин директор.

— Здесь мы больше не занимаемся этим. Для таких целей у нас есть Лефортовская тюрьма. — Головко сделал паузу, поставил стакан с водкой на стол и вернулся к чаю. Традиция требовала выпить с друзьями, но для серьёзной выпивки было слишком рано. — Я должен задать вам этот вопрос. Это вы вывезли за границу госпожу Герасимову и её дочь?

Кларк кивнул. Он ничего не добьётся, если попытается обманывать этого человека.

— Да, я.

— Ну что ж, раз они оказались в Америке, можете держать всех троих у себя, Иван… как звали вашего отца?

— Тимоти. Меня зовут Иван Тимофеевич, Сергей Николаевич.

— А-а, — засмеялся Головко. — Какой бы жестокой ни была холодная война, мой друг, приятно теперь встретиться со старыми врагами. Лет через пятьдесят, когда всех нас уже не будет, историки сравнят наши архивы и ЦРУ и сделают вывод, кто всё-таки выиграл войну разведок. Как вы полагаете, каким будет их вывод?