Слово рыцаря тьмы

"Дядя" только отмахнулся, напряжённо к чему-то прислушиваясь. Сейчас этот немолодой мужчина напоминал гончую, взявшую след — ноздри раздувались, чуть замедленные движения, предваряющие взрыв действия, расширенные зрачки, пытающие высмотреть нечто невидимое.

— Плохо. Очень неудачно. ОН рядом! Слишком близко. Но зачем?… Вот оно что! Где вещи? Что я тебе, балбес, говорил — чтобы всегда с собой носил! Переодевайся! Начинается…

Димка кивнул, и запоздало порадовался, что заклинание родича притупило все чувства. Значит, сейчас он впервые будет призван. Почему-то очень хотелось в этот миг выглядеть достойно. Всё же, возможно, он в последний раз сейчас видел своих, и они тоже… Хотелось бы, чтобы помнили с лучшей стороны.

Руки всё же слегка дрожали, и "дядя" с ворчанием принялся помогать, бесцеремонно вытряхнув заветный пакет на диван, и ловко рассортировав слегка помятые вещи. С раздражением содрал целлофановую упаковку с бутербродов, уложенных и регулярно заменяемых матерью, поискал что-нибудь более подходящее, и завернул тормозок в платок. Отбросил в угол пластмассовую коробку от аптечки.

Уже через минуту Димка оказался переодет, снаряжён и готов к подвигам. Карманы так и распирало от разных полезных вещей, на бёдрах непривычно, но надёжно устроились пистолет в кобуре и охотничий нож в ножнах. Можно было отправляться на подвиги, хотя "дядя", судя по кислой физиономии, оценивал готовность ученика гораздо ниже.

— С богом! — Жёсткая рука хлопнула по плечу.

— Лучше бы "Ни пуха, ни пера" пожелал! — Димка осёкся, услышав, как жалко и пискляво звучит сейчас его голос.

— Ага, чтоб ты к чёрту отправил? — Усмехнулся родич. — Я там уже бывал, хватило надолго! Да не дрожи ты так, отрок, может, это по мою душу призыв. Все едино, главное — живым останься, если не вернёшься за полгода, сам призову!

Секунды сгорали одна за другой. Минута текла за минутой, и Димка начал уже расслабляться. Ну не чувствовал он ничего особого. Может, "дядя" ошибся? Или это особо изощрённая тренировка? Но что нужно проявить — терпение, смекалку?

В момент, когда он уже решил переспросить, вдруг всё вокруг застыло, выцвело. В невероятной, мучительной тишине прозвучал странный звук — как будто лопнула струна в рояле, отозвалась дальним эхом. Мир вокруг затрепетал, вздрогнул — и осыпался радужными осколками.

В самом жутком кошмаре Димке не приходилось переживать подобное. Тьма разливалась вокруг, безбрежная и всеобъемлющая, без единого просвета и ориентира. Веса странник поневоле тоже не ощущал, как будто провалился в бездонный колодец, и падает, падает, не в силах достигнуть дна. Он попытался за что-то схватиться, коснуться хоть чего-нибудь, ощутить себя не таким одиноким — но руки и ноги едва шевелились, как будто он завяз в чём-то густом, вязком. Как муха в меду, или маленький зверёк в болотной трясине.

Значит, что-то вокруг всё же есть. И хотя "трясина" вокруг вызывала опасения, первый приступ паники прошёл. Назрела другая проблема. В первый раз за время попадания в это странное место Димка попытался вдохнуть — и тьма так же медленно, тягуче и неотвратимо хлынула в него. Вмиг заморозила глотку, подавив невольный крик, ударила в лёгкие ледяными копьями, разлилась внутри озёрами жидкого воздуха.

Холодно! Мучительно, нестерпимо холодно, всё тело озябло, но в плену тёмных путей даже трястись невозможно, слишком тяжело даётся любое движение. Кажется, невозможно стать ещё холоднее, но безжалостная мгла врывается рот и нос с каждым вдохом, с каждым судорожным глотком, упруго давит, вливаясь через каждую пору кожи, омывает ледяными струями едва ощутимых течений.

Димка озяб, продрог, обратился в ледяную скульптуру — и только тогда вдруг ощутил жар, спасительное тепло, разливающееся от груди. Медленным, тягучим движением поднял руки и коснулся чего-то, висящего на шее. Жар хлестнул по пальцам, струйками брызнул в руки сквозь кожу, возвращая чувствительность, и стало понятно, что это. Медальон. Грубая деревянная поделка, примитивный амулет, сделанный Катькой на день рожденья. "Дядя" так и не рассказал, что это такое, отмахнулся. А сейчас эта безделушка, надеваемая только ради невесты, грела его с океане замороженной тьмы.

Странник скрутился, обхватил амулет со всех сторон, наслаждаясь жаром. В нормальном мире он не смог бы так свернуться, чтобы прикасаться к крошечному деревянному медальону каждой частью тела, но здесь это получилось. Может, здесь у него тела и не было?

Страха не осталось. Сейчас он уже понимал, что вместе с глотками тьмы получил, мучительно и тяжело, новые возможности и знания. Сейчас он уже мог чувствовать, что какая-то сила увлекает его вдаль. Должно быть, тот самый зов. Мог чувствовать и кое-что другое. Неясные тени, скрытые движения, тягучий шёпот, опасное присутствие. Тёмные пути оказались густо населённым местом. И если большинство соседей поневоле безмолвно тонули, бессильно отдавшись течениям тьмы, встречались странные, хищные тени, с интересом присматривающиеся к движущемуся на зов парню. Хорошо хоть, атаковать не пытались.