Словоплёт

Никаких лишних вопросов. Никаких угроз. Королева говорила только по делу. Шана быстро сгребла в охапку тряпки и спрятала с глаз долой. Потом вернулась на своё место, взяла зависшие в воздухе чашку и блюдце и…

…вернувшиеся звуки на мгновение оглушили Сантинали. Низар протянул ещё одну пачку бумаг.

— Это новые детали о Вашем расследовании, думаю, Вы будете рады слышать, что капитан Танарин теперь руковод этим делом.

— Благодарю, Низар, вы очень любезны.

— Кстати, куда пропала Рина? — нахмурился отец.

Сантинали открыла рот в панической попытке хоть что-то сказать. Похоже, ни он, ни секретарь не видели ничего из того, что произошло.

— Я её отослала, — королева непринуждённо улыбнулась. — Она опять забыла про песочное печенье.

— А… — король ещё мгновение размышлял, видимо, пытаясь понять стало ли ему хуже, раз он не помнит ухода горничной, но уже через секунду выбросил её из головы. Остаток встречи прошёл странно: Сантинали слишком переживала из-за происшедшего. Нужно было вести себя будто бы ничего не случилось, как это делали мама и Шана, но колдунье всё казалось, что она слишком дёргается. Хорошим было то, что через какие-то полчаса после уничтожения существа отец выглядел значительно лучше. Когда они уходили даже Низар, полностью поглощённый бумагами, заметил это и сказал, что сейчас позовёт лекаря.

Наконец, королевна и ша добрались до кареты. Сантинали устало откинулась на спинку дивана. Слишком много новостей, слишком много событий. Казалось бы, прошло меньше часа с тех пор, как они встретились с королём, а столько всего произошло. Впервые в жизни колдунья видела тварь так близко. Точнее, впервые в жизни она вообще видела тварь и точно знала, что это именно она. Не какая-то призрачная тень в ночном саду, не два кроваво-красных глаза, мерцающих на стене. Настоящая тварь. И Шана, пронзающая её грозовым копьём.

— Кстати, ты ведь останавливала время и тогда, в Белой Твердыне, ведь так? — Сантинали в задумчивости посмотрела на ша, по своему обыкновению закрывшей глаза на время дороги. Что ж, если от одного её взгляда иные сущности приобретают свой истинный облик и начинают бросаться, то это не лишняя предосторожность. Шана вместо ответа кивнула.

— Но почему твоя магия подействовала тогда на всех, кроме меня? И сейчас на всех, кроме меня и мамы? Ну, и твари.

— Потому что в вас сильна кровь ша. А твари на то и «иные», что на них не действует магия.

— То есть, если во мне есть кровь ша, то на меня тоже не действует магия ты хочешь сказать? — как-то это отличалось от всего предыдущего опыта Сантинали. Целительская магия на неё действовала отлично, проверено. Ментальная магия, огненная магия, воздушная магия… Не самые приятные моменты жизни встали перед её глазами. Забыть. Не думать.

— Нет. Вообще не действует магия только на иных. У ша — иначе. Магия ша почти не действует на ша. Чем сильнее ша, тем тяжелее другим ша колдовать против и наоборот. Шанаши в первую очередь мастера именно магии ша. На другие виды колдовства это правило, насколько мне известно, не распространяется. По крайней мере так было в мои времена.

— То есть, один ша почти не может заколдовать другого ша?

— Да. Ты и твоя мать очень сильны. Если бы вы обучались с самого начала по правилам, то… — Шана оборвала себя. — Но этого не произошло, как и в случае с Миртом.

— Понятно.

Они опять замолчали. Кажется, это был первый раз, когда Шана не боялась «разговаривать» на улице, но колдунья отметила это лишь краем сознания. Сейчас было и так слишком много вещей, о которых нужно было подумать в первую очередь.

— Спасибо, что спасла моего отца.

— Не стоит благодарности. Пусть угрозу удалось отвести в этот раз, он по-прежнему в опасности.

— Что ты имеешь ввиду?

— Мне не удалось допросить тварь — она слишком быстро атаковала, и у меня не было другого выхода, как уничтожить её. Кто на самом деле желал твоему отцу смерти мы так и не узнали. И не думаю, что он остановится посе первой неудавшейся попытки.

— Ты хочешь сказать, что она действовала по чьему-то указанию?