Сложно быть (с) Богом (СИ)

Было принято решение остановиться сразу на входе, не продвигаясь по ней далеко вперед, чтобы случайно не запустить следующий этап. Этот день был слишком богат на события и переживания. Все буквально валились с ног от усталости и хотели как можно быстрее лечь отдыхать, а магам требовалось хоть немного восстановить силы. Сильнее всего вымотался Томас и Коди, хотя и другие выглядели не многим лучше. Возможно, виной тому были и наступившие последствия от принятого ранее зелья для восстановления магических сил.

Вопрос о продолжении испытания больше не поднимался. Пусть об этом никто и не говорил, но в глубине души каждый знал или просто убеждал себя, что потери в последних двух испытаниях оказались приемлемы. Те, кто потерял друзей, хотели продолжить путь в память о них, и таких было большинство. Почти каждая из немногочисленных групп, что сейчас входила в отряд, потеряла кого-то. А те, кто был одиночкой, решили продолжать ради каких-то своих целей. Что движет Аншэсом, Сальвирой, Кэт — Кир не знал, да и не хотел по большому счету. Но как бы не старался отогнать мысли о том, что на месте погибших могли оказаться и его собственные друзья, не думать об этом он не мог. Однако, троица друзей прекрасно отдавала себе отчет, что сейчас на кону стоят не только их жизни, но и дальнейшая свобода. Ведь именно за этим они прибыли сюда.

Как только команда вошла внутрь, то моментально заняла широкий коридор. Наскоро покидав вещи, поужинав скудной пищей, их небольшой лагерь погрузился в сонную тишину. Не выставили ни охранения, ни часовых. Здесь это было не нужно. Пока этап не запущен, опасаться было некого.

Глава 12. Зарида

Закутавшись в длинный плащ, скрывающий стройное, и подтянутое тело, с трапа корабля спустилась смуглая девушка в странном для многих народов головном уборе. Странном для всех, кроме империи Кхадишар, так как он был в форме именно кхадишарского трезубца. Обод, идущий дугой от одного уха к другому, удерживал конструкцию из трех зубцов, два из которых, были выгнуты как стенки коньячного бокала и направлены вверх и вперед. Центральный же удерживал копну густых черных волос, уложенных в аккуратную прическу. Такой «ободок» могли позволить себе только избранные аристократы империи, коей и являлась наследница трона. Так же статус путешественницы подчеркивала небольшая свита и следующий за девушкой ящер бахш. Зарида, дочь императора Наргхеша, единственная в своем роде, сумевшая приручить этого опасного хищника, а потому была всегда узнаваема по одному лишь его присутствию. Как ей это удалось никто даже не догадывался, а если кто-то и догадывался, то помалкивал.

Бахши, которых чаще называли пустынными драконами, представляли собой крупных ящеров, напоминающих комодских варанов, но ростом примерно с овцу и с небольшим рогом на носу, как у носорога. Меньше, чем ездовые ящеры, но много опаснее. Опасность именно этого вида заключалась в ядовитой слюне. Малейшее попадание в кровь грозило мучительной смертью за считанные мгновения. А с учетом того, что в пасти находилось несколько десятков пильчатых зубов, даже малейшая царапина от них могла привести к летальному исходу. Славились эти ящеры своим агрессивным поведением, нападая на противников в десятки раз превосходящих свой собственный вес, известны были и случаи нападения на людей.

Но не менее агрессивным поведением и дурным характером славилась и дочь императора. А уж сколько душ она погубила к своим тридцати семи годам и вовсе не сосчитать. Многие при дворе считали ее очень опасной и неуправляемой личностью, идущей на поводу у своих прихотей и низменных желаний. Собственно так оно и было на самом деле. Вот только все ее желания крутились вокруг одного аспекта — желания большей власти и силы. И для достижения этой цели наследница могла пойти на что угодно. Так и сейчас, последовав неожиданному и непонятному приказу отца, она вынужденно отплыла из столицы, но бездарно и праздно тратить время, как большинство влиятельных имперцев, не собиралась.

— Зарида! Девочка моя, рад приветствовать тебя в наших краях! — протянул пухлые ручонки в ее сторону мужчина неприятной наружности. Лысеющий, толстый, старающийся перебить вонь собственного пота дорогим парфюмом. Он возглавлял небольшую процессию, встречающую гостью.

— Наместик Кирфас! Сколько же мы с вами не виделись? — подойдя и притворно приобняв, чмокнула мужчину в щеку девушка. Ее ящер злобно зашипел, выпуская наружу раздвоенный язык и несколько капель тягучей слюны.

— Джинки, фу! Это свои, — быстро остановила она зверя. — Дядя, я думала, что мой приезд должен быть тайным?

— Так и есть, юная госпожа, но ты взяла в поездку ящера, так что новость о прибытии разлетелась еще до того, как вы отплыли из Нуйи.

— Эх, но и не взять этого милашку я не могла, — указала она на недовольного ящера.

— Да-да, я все понимаю.

— А это кто? — обратила свой взгляд дочь императора на девушку за плечом Кирфаса.

— Это моя дочь, Сумали, — представил двадцатипятилетнюю девушку наместник.