Сложность (СИ)

   - Тут же не только алкоголь. – перебила Зоя, переводя дыхание. – И ты нам ничего не рассказывал?

   - Зачем? – спросил Костя, жмурясь от боли. – Тут не помочь. Знаешь, задолго до этого мы ещё вместе отдыхали, гуляя под кронами деревьев в окружении стрёкота цикад. На коре я тогда увидел пустые панцири, которые оставили насекомые перед первым полётом. Формой живые, но жёлтые сухие оболочки без содержания. Когда отец смотрел в пустоту, я чувствовал то же самое в нём. Мы в этом одни. Никто не хочет видеть, никто не поможет. Мы не помогли Артёму…

   - Чем? – с рыком перебила Зоя. – Я даже не знаю, можно ли ещё что-то сделать...

  Костя поднял голову. Они шли под теми же соснами. Но только сейчас ту же темноту и тишину порезал луч и шум ещё одного дрона-наблюдателя. И вслед за ним снова темнота и тишина сомкнулись, возвращая лес в первозданное и привычное положение. Вокруг слабой подсветки ребят и шума листвы под ногами не оставалось ничего различимого.

   - Давай лучше говорить. – предложил Костя, сглотнув. – Не по себе. Что будем делать?

   - Спасать свои шкуры. До прихода кавалерии. – ответила девушка, тяжело дыша. – По моим прикидкам, осталось несколько минут до подхода живого патруля или автоматов посерьёзней. Пересекаем опушку и добираемся до площадки. Забираемся наверх любой ценой и ждём. Сможем хоть как-то отбиваться, если понадобиться. Ты слышал что-нибудь?

  Может быть что-то и происходило позади, но различить посторонние шорохи в шуме ветра в ночном лесу не удавалось. Ребята и без того спешили из последних сил и прока в особом внимании к шорохам не оставалось. Костя чувствовал каждый удар сердца девушки и пытался с каждым шагом опираться на раненую ногу сильнее. Скорее всего ушиб был не таким серьёзным, но пришёлся очень не кстати. Жалость возвращалась, наполняя привычным воем подростка изнутри.

   - Беги вперёд. – уже на середине опушки мальчик оттолкнул Зою. – Да не смотри так, я доберусь. Затащишь меня наверх, так быстрее выйдет. Скорей!

  Проводив глазами встревоженную девушку, Костя слегка успокоился. Она пробежала за секунды расстояние до лестницы, чуть поскользнулась, но всё-таки ухватилась за одну из нижних ступеней. Когда мальчик, прихрамывая, добрался до цели, девушка уже перегнулась сверху и встревоженно вглядывалась в темноту позади.

  Костя не стал ждать, когда под крик Зои его схватят руки отца. Он принялся карабкаться наверх, а каждая новая ступень отдавалась болью. Руки, несмотря на холод и стресс, работали слаженно и с силой вцеплялись в дерево, не заботясь о занозах. Но опираться приходилось и на больную ногу, отчего подёргивало всё тело. Настолько, что каждый перенос веса сопровождался скрежетом стиснутых зубов. Мальчик уже успел испугаться, что сил не хватит, что руки устанут и он не сможет дотянуть до площадки, когда сильные цепкие пальцы вцепились в его плечи и подтянули наверх.

  В миг он оказался на спине. Смотрел, как тёмные ветви вгрызаются в мглу неба. Разные оттенки чёрного в холодной осенней ночи, прорезанные неживым мерцанием звёзд. Он слышал, как рядом свалилась Зоя, быстро нашёл своими холодными пальцами руку девушки и сжал её так крепко, что она негромко вскрикнула.

   - Костя, прекрати. – сказала она, тут же поднимаясь. – Нужно опрокинуть лестницу. Мне страшно. Она была пустой. Но мурашки по коже от одной мысли: вдруг он уже здесь? Подымается, смотрит из темноты на нас…

  Холодок пробежал по спине подростка, заставив подёрнуться измотанное до состоянии тряпки тело. Костя знал холодный взгляд отца и мог с лёгкостью представить его рядом в ночной тьме. Понимал, что у отца до сих пор могут работать очки. И в них он увидит и местоположение команды, и локацию с квестом, и самих ребят в игровой одежде. Его система, скорее всего, ещё отыгрывает квест. И чудак в балахоне, даже с откинутым капюшоном, с пурпурными венами на лице, да ещё и вместе со странно одетой девицей, после тарана дронов вряд ли вызовут у отца какие-то адекватные мысли. Однозначную реакцию, после принятого и увиденного, уже почувствовал на себе Артём. Костя знал, что будет после задержания отца в таком состоянии, но уже не боялся последствий.

  Страх внушала бессмысленная, мёртвая жестокость к живым. Чувство, которое напрочь вымело остальные и читалось в каждом движении и в этом ночном кошмаре. Когда подросток подполз к краю и увидел отца, почти забравшегося на самый верх, Костя не издал ни малейшего звука. Также, как в любой неравной драке, также, как прежде собирая по кусками изношенные вещи и воспоминания, вновь перемалывая в голове сросшиеся страхи, он отогнал жалость, развернулся и ударил ногами по лестнице. Мальчик зажмурился от боли и страха, пока та нехотя отходила от площадки. Вспомнил, как собирал разорванные фотографии матери, как врал учителям и врачам, как боялся засыпать под невнятные рассуждения отца за стеной. Зубы завыли и заскрежетали, конструкция пошатнулась. С тяжёлым ударом лестница вместе с телом завалилась на землю. Подросток судорожно нащупал в кармане костюма монету и выбросил кусочек металла в темноту вслед за ней, не глядя.