Сложности любви. Добрачные отношения

Что мне рассказывать о своих чувствах? О боли, о черноте, о беленьких кофточках и шапочках. О том, как позвонила тетка, когда я еще не отошла от наркоза и сказала: «Ты правильно поступила», а я пробормотала в ответ: «Извини, я не могу говорить», и она ответила: «Ну все-все, отдыхай»…

Через полгода после этого я закончила университет, еще через полгода уехала от мужа и от своих родных в другой город на работу. Больше мы вместе не жили. Через полгода после моего отъезда умерла его бабушка. Еще через полгода моя бабушка упала в туалете, сломала бедро и с тех пор прикована к постели. Лежит, уткнувшись целыми днями в телевизор. А недавно я узнала, что полгода назад умерла моя свекровь. От рака.

Моему ребенку сейчас было бы пять с половиной лет.

Никто не может подсказать в этой ситуации. Никто не может посоветовать. Женщина действительно решает сама, брать ей этот грех на душу или нет. А я не хочу даже задумываться о том, как могла бы сложиться моя жизнь, если бы в тот момент нашелся хоть один человек, который бы сказал мне: «Не бойся. Забудь о них о всех. Вычеркни. Ты родишь. Я помогу. Ты и твой ребенок не пропадете». У меня не было такого человека. И я испугалась. А страх – он хуже дьявола.

Мария, 27 лет

Джульетта, у меня похожая ситуация, если не похлеще…

Отец моего будущего ребенка проявлял любовь и заботу ровно столько, сколько нужно было, чтобы я, доверчивая, поверила в якобы искренность его чувств. Все изменилось, когда моя мама увидела его истинные чувства – чувства к возможности жить и работать в столице. Он из «процветающей» Белоруссии. Мать моя является полноправной хозяйкой квартиры и прямо отказала ему в постоянной прописке, а временная его не устраивала… Он считал, что я его не достойна, ибо ниже его в плане образования: он врач, я медсестра.

Три года он вел себя так же, как твой любимый, только вот о любви не говорил… Просто приезжал и многозначительно вглядывался в душу.

Я забеременела. Мне не разрешали беременеть врачи, мама, да и он, когда узнал, стал толкать на аборт. Потом, наоборот, возлелеял надежду, что моя беременность заставит мою мать его прописать, надежда его не оправдалась. Тогда он стал мстить моей матери, стал мстить тем, что приезжал на встречу со мной и говорил гадости про нее, про меня, про мое будущее… Мне нельзя было нервничать, а он старался побольнее уколоть меня словом, довести до истерики.