Сложности (ЛП)

— Он любил Энди и готов был отдать за него жизнь. Я всем сердцем верю в это. И с такой же силой он любил меня. Но он так ненавидел мою мать, что его ненависть превзошла все чувства ко мне и к Энди вместе взятые. Мы ссорились, но только из-за нее. Каждый раз, когда она просила у меня денег, он начинал злиться. Но когда я давала ей денег, что происходило слишком часто, он просто терял голову, я знала это тогда, а сейчас понимаю еще лучше. У него была определенная точка зрения по этому вопросу. И, в конце концов, смотря на меня, он видел лишь это. Мою слабость по отношению к ней. Тот факт, что он использовал свои тяжело заработанные деньги на присмотр за Энди, а я использовала свои деньги, чтобы присматривать за ней. Становилось хуже и хуже, пока это не поглотило все остальное, включая нас. И она уже попыталась отыграться на Хиксоне, что ему явно не понравилось.

— Мы не сомневаемся в этом, — раздраженно проговорила она.

«Мы точно не сомневались, особенно я».

— Так что мне абсолютно не нужна нависающая надо мной угроза влюбиться в нового мужчину.

Она пристально посмотрела на меня и спросила:

— Влюбиться?

Я приподняла плечо.

— Он замечательный.

— Детка…

Я прервала подругу, прежде чем она начала говорить.

— Он закончил все не лучшим образом. Но это единственный плохой момент. — Я боролась с тем, чтобы не улыбнуться, когда проговорила: — Он назвал меня леденцом.

— Как смехотворно и по сексистски, — заявила она.

— А я дразнила его жучком-обнимашкой.

— Ты назвала Хиксона Дрейка жучком-обнимашкой? — ее глаза расширились.

— Это была шутка. Оба прозвища были шуткой.

Она взяла себя в руки после этой новости, но теперь уже выглядела нерешительной. И следующие ее слова объясняли этот взгляд.

— Мне всегда было интересно, почему ты продолжаешь помогать этой женщине.

Я посмотрела на коробки с краской для волос и ответила:

— Она моя мать.

— Грета…

Я снова посмотрела на нее.

— Ты не понимаешь, ведь у тебя замечательная мама. Тебе не понять. А я бы все равно ощущала связь между мной и матерью, даже если бы она умерла в мое двадцатилетие. И это помня, как она вела себя в моем детстве. Я бы ощущала эту связь в день ее рождения, в годовщину смерти. Эта связь просто существует, и от нее не избавиться. Даже вычеркнув ее из своей жизни, я ощущаю эту нить. Это бессмысленно. Но она просто существует. И, возможно, мне просто требовалось время, чтобы все осознать, Лу. Но возможно, перестань я ей помогать, она бы вляпалась в неприятности, заболела, оказалась бы в тюрьме, на улице, может даже умерла бы. Кто знает? И тогда бы я ощутила вину за то, что не была человеком, у которого хватило сил присматривать за матерью, даже за такой. Я в проигрыше в любом случае. Кит не понимал этого, и я понимаю почему. Но суть в том, что… она моя мать.

— Ты собираешься возобновить с ней общение? — спросила она.

Я облизала губы, потерла их друг о друга и подняла руку, чтобы достать коробку с краской, которая мне понадобится.

— Я так не думаю.

— Что завело ее слишком далеко, ее поведение с Хиксоном?

Я посмотрела на подругу и одарила ее улыбкой, которая даже мне самой казалась грустной.

— Она сделала это не с Хиксом. Она поступила так со мной, используя Хикса. Поэтому ответ на твой вопрос — да. Определенно. Она из кожи вон вылезет, чтобы найти новые способы навредить мне, и сделает это без малейшего зазрения совести, что причиняет боль невинному человеку, выполняющему свою работу. И она была в курсе, что эта работа далеко не самая веселая. Она всегда манипулировала мной, использовала меня, нападала на меня. Она причинила боль Энди, не потому что хотела ранить меня. А потому что глупа и слаба. Это был несчастный случай, которого можно было избежать, но, думаю, именно поэтому я позволила ей остаться в моей жизни. Потому что это был несчастный случай. Но в этот раз все было по-другому. Она спланировала то, что сделала с Хиксом, пытаясь добраться до меня. Она старалась изо всех сил, вовлекла других, а такой вид злобы слишком экстремален, чтобы его игнорировать.

— Знаешь, Хиксон прав, — сказала она мне. — Все слышали о Кавана Беккере. Он вроде местного Волан-де-Морта. Он из тех, чье имя не называют. Люди стараются забыть о его существовании или говорят о нем шепотом. Он — не хороший парень.

Ага. Это похоже на тип моей матери.

— Чудесно, — пробормотала я.