Сложности паучьей жизни(СИ)

Мое обучение человеческому языку продвигалось черепашьими темпами. На вторые сутки я сообразил использовать не обоих пленников сразу, а давать им отдыхать по очереди и соответственно использовать в качестве учителя то одного, то другого. Как ни странно, но лучшим "наставником" оказался не маг. Смекалистый моряк быстрее улавливал суть абстрактных понятий и конкретных глаголов. Страх его великолепно стимулировал, наравне с увеличивающимся сроком временной свободы. Маг же не переставал экспериментировать со своей силой. Примитивные манипуляции он умело скрывал, но не от того, кто владеет магическим взором. К сожалению, волшебник пытался раз за разом активировать один единственный конструкт на основе огня. Отсутствие результата мага не обескураживало.

Не способный к волшебству бородач быстро освоился и уже на третий день сделал себе грубую одёжку из шкуры варга. На диалог он шел охотно, а вот маг все пытался узнать о своем будущем, за что получал легкий удар тыльной поверхностью нерубской кисти по ребрам. А рука у меня тяжелая.

Едва набрался достаточный словарный запас, как я вернулся к животрепещущим вопросам.

- Когда. Идти. Назад. Маг. Старик?- меня все еще беспокоил тот тип, что спустился в Азжол-Неруб в сопровождении нежити. Произношение достойное сломавшегося граммофона заставляло пленников напряженно расшифровывать послание. Вот если бы у меня был кристалл с языком людей, то эти примитивные схемы обучения отправились в небытие.

- Мой учитель?- осторожно переспросил маг.

- Маг. Старик.

- Неизвестно. Они взяли провизии на двадцать пять дней, но при нужде всегда смогут добыть пищу охотой.

Вот, хоть какие-то сроки, а то "не знаю", "не знаю". Пока не простимулируешь мозг, думать не станут. Люди есть люди.

- Число. Люди. Корабль?

- Сколько на корабле людей?- проявил свою осведомленность моряк,- Сейчас тридцать пять, если больше никто не умер.

Хитрец. Думает, я ему расскажу о корабле и команде. С этими товарищами нужно держать ухо востро, хотя у меня лишь перепонка, принимающая звуковые колебания. Это была их не первая и вероятно не последняя попытка прояснить для себя ситуацию. Когда они узнали, что корабль цел, то скрыть свою радость не сумели. Вряд ли рядовой неруб распознал бы в человеческом оскале улыбку, но мне не нужно быть физиономистом, чтобы распознать это выражение.

- Оружие? Маги? Есть?

- Оружия много. Сабли из стали, как вот этот кинжал, только длиннее,- продемонстрировал моряк оружие мага,- Ружья двадцать штук, пистоли у каждого. Пушки двенадцать штук, по шесть с каждого борта. Магов больше нет.

- Если. Обман. Долго. Умирать.

Пленники быстро переглянулись и закивали головами, как болванчики. Какие взгляды нехорошие, видимо, не всю правду сказали или в чем-то солгали. Будем пытать, запаса мяса для восстановления гуманоидам хватить еще дней на пять, а заклинание регенерации не даст людям умереть.

Глава 60.

Смерть двуногим.

Очередной крик пирата по имени Генри Уорд должен был эхом прокатиться по пещере, но паутина, покрывающая стены и потолок, заглушила звуки не хуже плотного гобелена. За последние три дня облик пленников разительно изменился благодаря моим стараниям. Я думаю, что в лагере Освенцим их приняли бы за старожилов, повидавших всё. Тела мужчин покрылись шрамами от моих когтей, а в их сердцах поселился закономерный страх перед нерубами. Заразившись дотошностью и рациональностью сородичей в Азжол-Нерубе, я не видел ничего ужасного в пытках, тем более представителей враждебной расы, друзей-то у нерубов вообще не было.

Ничего личного, но сочувствия новые питомцы не вызывали. В первую очередь я хорошенько расспросил людей об их жизни и поступках в прошлом, чтобы понимать, как искажается истина через призму их мировоззрения. Краткая биография обоих узников не блистала головокружительными поворотами судьбы. В ходе бесед крупицы важных сведений постепенно проступали из сбивчивых монологов таких разных представителей человеческого племени. Пират и маг поведали о себе много нелицеприятных фактов с точки зрения человека из двадцать первого века. Каждый из них убивал слабых и беззащитных не единожды. Генри с удовольствием резал купцов и членов команды, взятых на абордаж торговых судов, а Стокэра замарался в нескольких ритуалах с жертвоприношением, которые оказались сплошным надувательством. Как я и предполагал, к невинным овечкам этих двоих не смог бы причислить ни один гуманист, если не сказать больше. В эпоху магического средневековья, что царила на Азероте, по-другому не могло и быть, исторический процесс диктовал свои условия успешного выживания.

Нехитрый самообман позволил безжалостно пытать бородатых мужиков, и ценность полученных сведений окупала вынужденные зверства. Хотя будь они даже святыми, это не остановило бы меня от жесткого допроса. Пленники боялись не столько острых когтей, сколько заклинания регенерации, которое своими побочными эффектами могло соперничать по ощущениям с электрическим стулом. "Какие неженки, вы еще к нерубским обелискам не прикасались".