Сложные отношения

На мгновение их взгляды встретились, затем Доротея ответила, намеренно придав своему голосу скучающую интонацию:

— Что вы, милорд! Я наслаждаюсь каждой минутой.

— Смотрите не переусердствуйте, дитя мое, — пробормотал он.

Доротея отшатнулась от него в притворном ужасе и, глядя на него невинными глазами, воскликнула:

— Милорд! Что за неподобающие речи!

Хейзелмер рассмеялся и тут же бросился в ответную атаку:

— Если уж речь зашла о непристойностях, дорогая, то мне почему-то не удается припомнить ни одного приличного разговора с вами.

Подстроившись под его игривый тон, Доротея спокойно ответила, понизив голос:

— Мне казалось, причины очевидны, лорд Хейзелмер.

Их взгляды снова встретились, и Хейзелмер заметил сверкающие в ее глазах веселые искорки. Уже второй раз он попадается в ее ловушку! Похоже, он теряет сноровку. Как бы то ни было, и из этой ситуации можно извлечь пользу. Стараясь придать своему голосу больше суровости, он произнес:

— Спешу вас заверить, дорогая мисс Дэрент, что не в моих правилах затевать непристойные разговоры с хорошо воспитанными молодыми леди.

Не понимая, к чему он клонит, Доротея могла лишь изобразить удивление:

— Вот как?

Затихли последние звуки вальса, и танцующие остановились. Глядя в ее восхитительные зеленые глаза, маркиз пояснил:

— Вот с вами — другое дело.

Изображая притворное негодование, она не сумела сохранить серьезное выражение лица. Рассмеявшись, она позволила взять себя под руку и отвести к леди Мерион.

— Как я уже говорила, лорд Хейзелмер, вы совершенно непристойный человек.

Поднося ее руку к губам и не сводя с Доротеи глаз, он поспешил поправить ее:

— Оба мы, мисс Дэрент, совершенно непристойные люди.

Позднее он сопроводил ее к столу, вырвав, фигурально выражаясь, из лап лорда Питерборо. Будучи человеком опытным в подобного рода делах, маркиз проделал, это виртуозно. За ужином Доротея и Хейзелмер сидели за одним столом с Фэншоу и Джулией Брессингтон, которая привела с собой педантичного лорда Харкота. Разговор велся поверхностный и намеренно веселый. Фэншоу, время от времени дополняемый Сесилией поведал о сцене, которая произошла между пожилой леди Мелчетт и лордом Уолсингэмом: вспыльчивой матроне вздумалось выбранить его светлость за то, что тот не пригласил на танец ее племянницу.

Доротея поняла, что ей недостает знаний, чтобы в полной мере насладиться историей, и следующие пять минут Хейзелмер с радостью посвятил восполнению пробелов в ее светском образовании, низко склонившись к ней, чтобы не беспокоить остальных сидящих за столом людей.

На приеме у Бедлингтонов лорды Хейзелмер и Фэншоу приняли определенную модель поведения, которой впоследствии не изменяли. Они посещали почти все значимые мероприятия, на которых появлялись Доротея и Сесилия, и старались одними из первых вписать свои имена в танцевальные карты сестер, обычно приглашая их на вальс. Также у них вошло в привычку сопровождать девушек к столу.

Поначалу высшее общество уделяло им много внимания, но по мере того, как дни стали складываться в недели, все привыкли к тому, что мисс Доротея Дэрент танцует в объятиях лорда Хейзелмера, а мисс Сесилия — лорда Фэншоу. Приятелям пришлось смириться с подшучиваниями в свой адрес касательно того, что они все и всегда делают вместе. Они стойко переносили эти выпады, удивляя всех вокруг серьезностью своих намерений. К первой неделе апреля — спустя три недели после начала сезона и за одну неделю до дебютного бала Доротеи и Сесилии — наиболее осведомленные члены общества только и говорили, что о взаимопонимании, установившемся между сестрами Дэрент и лордами Хейзелмером и Фэншоу: Джентльмены понимали, что, преодолев этот порог, они теперь могут рассчитывать на гораздо большую степень свободы в общении со своими избранницами.

Во время этих первых недель оба тщательно следили за тем, чтобы не переступить черту. Хейзелмер осознал, что Доротея, невзирая на ее хваленое самообладание, обратилась к нему как к безопасной гавани, ища спасения от молодчиков вроде лорда Питерборо или Уолсингэма. Понимая, что эти джентльмены, хотя и непреднамеренно, оказывают ему неоценимую услугу, Хейзелмер не пытался отвадить их от мисс Дэрент за то, что они стараются перейти ему дорогу. Он с иронией воспринимал тот факт, что в своем стремлении ускользнуть от их, как она считала, опасного внимания Доротея выбрала своим спасителем именно его, хотя с ним она оказывалась в еще большей опасности.

На протяжении нескольких недель, наблюдая за Доротеей на различных балах и приемах, Хейзелмер не заметил, чтобы она выказывала какому-то джентльмену предпочтение. Он знал, что ей нравится находиться в его обществе; об этом ему всякий раз сообщали ее глаза, стоило лишь посмотреть в них, что он и делал довольно часто. Чего он знать не мог, так это того, влюблена ли она в него или нет. Было в мисс Дэрент нечто неуловимое, что, несмотря на огромный опыт маркиза, не позволяло ему найти ответ на этот вопрос.