Сложный выбор

— Понятно, — снова вздыхает Алена и направляется к двери.

Так-то лучше. Еще немного посплю и схожу с Денисом к морю. Подышу воздухом, почитаю сыну сказку на ночь. Татьяне Павловне пора дать выходной. Да и по магазинам не мешало бы завтра съездить. На следующей неделе обещают похолодание, а у нас ничего нет. Все теплые вещи остались в Питере.

— А вообще я хотела сказать вот что. — Алена снова возвращается.

Я глухо стону в подушку. Когда же закончится эта пытка?

— Если бы Андрей был от Яниса, то за четыре года я выбрала бы момент, чтобы показать ему сына. Поразительно, сколько у тебя терпения. Даже сейчас. Мы присмотрим за Денисом, а ты лети к Третьякову. Как тебе такой вариант?

Я и сама об этом думала. Как и том, что Вове сейчас не до меня, иначе бы он предложил приехать или сам уже был здесь. А так в сети пишут, что он вернулся к жене. Точнее, она к нему. Прямиком с Бали. Об их разводе — ни слова.

И как я должна себя чувствовать? Какие вопросы задавать и как себя вести? Чего ждать? Убивает эта неопределенность и подвешенное состояние. К тому же нет месячных. Который день собираюсь сходить за тестом, но не могу решиться. Понимаю, что дальше оттягивать бессмысленно и если это беременность, то само уже ничего не рассосется, но… мне очень страшно от мысли снова остаться одной и услышать от Вовы, что с разводом не получается, а бизнес оказался важнее.

Сильно зажмуриваюсь, не позволяя слезам течь из глаз. Не хочу разводить сырость. Принципиально не стану этого делать.

— Настя… — Алена гладит меня по голове.

— Все в порядке, — отзываюсь тихо. — По крайней мере будет. Просто хочется побыть немного наедине с собой. Или не немного. Как пойдет. Вы поезжайте с Нелли в ресторан, я проведу время с Денисом.

— Хорошо. Но если передумаешь…

— Да, я позвоню.

Алена уходит через пять минут, и я остаюсь одна. Уснуть сразу не получается, в голову лезут всякие мысли, а когда, наконец, проваливаюсь в сон, будит телефонный звонок.

— Настя… — Голос няни дрожит от волнения. — Денису стало плохо, я вызвала скорую… Отвлеклась ровно на минуту, он заигрался с мальчиком, и тот Дениса угостил печеньем с шоколадом…

Дальше я не слушаю. Тут же вскакиваю с кровати и начинаю в панике искать свои вещи. В прошлый раз, когда Денис съел шоколад, все закончилось госпитализацией. Мы несколько дней провели в стационаре. Господи, а если не успеем и у сына случится анафилактический шок?..

Не замечаю, как оказываюсь внизу. Нахожу взглядом няню и Дениса. Возле них кучкуется персонал.

— Скорая уже подъезжает, — говорит кто-то из толпы.

Смотрю на Дениса, который лежит на руках няни без сознания, и земля уходит из-под ног. Становится очень страшно!

— Сколько шоколада он съел?

— Я не знаю, — отвечает Татьяна Павловна, не переставая плакать.

Думать и анализировать в такой ситуации невозможно. Я забираю Дениса к себе и молюсь, чтобы врач поскорее приехал.

Минуты ожидания превращаются в ужас наяву. Все как в тумане. Почти не помню, как у меня забирают сына, не контролирую, что ему колют, на автомате говорю, на что у нас аллергия. Плач и причитания Татьяны Павловны лишь раздражают, на просьбы успокоиться и помолчать она не реагирует. Хочется выключить ее, как телевизор.

— Оставайтесь здесь, — строго требую от нее, когда врач говорит, что нам с сыном срочно нужно ехать в больницу.

В неопределенности проходит не меньше двух часов. За это время приезжают Алена и Нелли. Я стою с ними в коридоре и жду врача, заламывая руки от тревоги. А когда он появляется и сообщает, что угрозы для жизни Дениса больше нет, испытываю колоссальное облегчение.

Делаю шаг к стене, второй, чувствуя в ногах слабость. После перенесенного стресса кажется, что сейчас упаду в обморок. Или не кажется. Последнее, что откладывается в памяти: встревоженное лицо Алены и ее просьба не закрывать глаза.

По ощущениям, в себя я прихожу сразу же, будто ненадолго зажмурилась. Однако в палате темно. В нос проникает знакомый запах парфюма. Это окончательно приводит в чувство. Мгновение думаю, что у меня развилась галлюцинация. Часто-часто моргаю, повернув голову и пытаюяь сфокусироваться на лице человека, который сидит рядом с кроватью.

— Да, просыпайся, Настюш. Открывай глаза, — слышится уставший голос Вовы.

Третьяков поднимает руку и касается моего лица. Гладит костяшками пальцев скулы, слегка задевает губы и при этом не сводит с меня влюбленного взгляда.

— Это правда ты… — сипло выдыхаю я.

— Правда я, — улыбается он. — Сошел с самолета пару часов назад, а тут столько новостей. Чуть сам в обморок не грохнулся, когда узнал, что у вас произошло.

— Как Денис? Он уже пришел в себя? — спрашиваю я.

— Я недавно от него. Еще спит.

— Ты… — Голос по-прежнему звучит хрипло и глухо. — Мне правда не верится, — Слегка качаю головой. — Ты больше не уедешь?

Противно от того, сколько надежды в моих интонациях, но ничего не могу с собой поделать. Лучше сразу узнать правду.