Случай Эренбурга

Если бы завтра нашелся какой-нибудь бесноватый, который объявил бы, что все рыжие или все курносые подлежат гонению и должны быть уничтожены, мы увидели бы естественную солидарность всех рыжих или всех курносых. Неслыханные зверства немецких фашистов, провозглашенное ими и во многих странах осуществленное поголовное истребление еврейского населения, расовая пропаганда, оскорбления сначала, печи Майданека потом — все это родило среди евреев различных стран ощущение глубокой связи. Это солидарность оскорбленных и возмущенных.

Солидарность оскорбленных и возмущенных, а не кровная связь, не родственная близость детей одной нации, одного народа.

Высказав эту идею, Эренбург — казалось мне тогда — был искренен. Ведь я и сам тогда думал точно так же.

В действительности, однако, дело обстояло намного сложнее.

ГОЛОС КРОВИ

21 сентября 1948 года в «Правде» появилась большая статья Эренбурга. Называлась она — «По поводу одного письма».

Может быть, это как раз над ней плакал мой друг Шурик Воронель, поскольку приведенная выше цитата — насчет рыжих и курносых — взята именно из нее. То есть утверждал в ней Илья Григорьевич, в сущности, то же, что Сталин, давным-давно объявивший, что евреи — не нация, что никакой такой еврейской нации на самом деле не существует.

Эта эренбурговская статья была как бы ответом на письмо некоего Александра Р., студента-еврея из Мюнхена, который обратился к нему, Эренбургу, с жалобами на антисемитизм в Западной Германии и доказывал, что единственное спасение для всех евреев от этой их общей беды — эмиграция в Израиль.

Если не всем, то многим читателям этой статьи уже тогда было ясно, что никакого Александра Р. в действительности не существует, что фальшивое это письмо было состряпано в недрах советского агитпропа, а так называемый ответ Эренбурга этому несуществующему германскому студенту был Илье Григорьевичу заказан. И не кем-нибудь, а, конечно, самим Сталиным.

Сейчас эта нехитрая догадка подтверждена обнаруженными (сравнительно недавно) документами.

В архивах отыскалась записка Маленкова Сталину, отправленная ему 18 сентября вместе с оттиском эренбурговской статьи:

Перед отпуском Вы дали указание подготовить статью об Израиле. Дело несколько задержалось из-за отсутствия в Москве Эренбурга. На днях Эренбург прибыл. Мы с Кагановичем, Поспеловым и Ильичевым имели с ним разговор. Эренбург согласился написать статью, и высказался против того, чтобы статья вышла за несколькими подписями.

Советско-израильские отношения.

Сборник документов.

1941–1953. Т.1, Кн. 1. С. 375–383.

На оттиске посланной Сталину эренбурговской статьи — сделанная рукой Поскребышева пометка: «Товарищ Сталин согласен».

Итак, сомнений нет: статья Эренбурга «По поводу одного письма» писалась по прямому указанию Сталина.

Но — как ни странно покажется это современному читателю, — сочиняя эту свою статью, Эренбург не кривил душой. Он был искренен. И — мало того! — он писал ее с сознанием выполняемого не только общественного, но и личного нравственного долга, личной своей ответственности перед теми, к кому обращался. Именно поэтому и «высказался против того, чтобы статья вышла за несколькими подписями».

…Начать с того, что он никогда не сочувствовал идеям сионизма. Точнее — идее воссоздания еврейского национального очага, самостоятельного еврейского государства.

Идея эта его не только не привлекала: чем-то она его даже отталкивала.

Эта «антисионистская» позиция Эренбурга в умах некоторых его критиков сейчас прочно связалась с оголтелым антисионизмом официальной советской пропаганды. Но «антисионизм» Эренбурга не имел ничего общего с этой советской идеологической фобией.

К мечте о создании «маленького, но своего» еврейского государства Эренбург относился примерно так же, как к еврейской литературе на языке идиш.