Случай из жизни государства (Эксперт)

"Как - не заработали?" - ещё энергичней удивился "старший". - "Мы ж ещё в марте пахану десять штук "зеленых" на кумпол отстегнули!"

"Какому пахану?" - в свою очередь удивился отец Василий.

"А тому, что в вашем ларьке сидит...".

В ходе скоротечной разборки выяснилось, что приходскому старосте Леониду Петровичу были отпущены средства на "кумпол". Он же средства сии утаил и использовал для поездки в Арабские эмираты за "видаками" и золотыми цепочками.

"Щас я эти рамсы разведу", - процедил "старший" и хотел было направиться в храм, где в это время староста руководил церковной лавкой, но батюшка преградил ему дорогу.

"Здесь нельзя," - добавил он веско и показал на крест.

"Старший" от креста отступил, но, в свою очередь, показал батюшке висящий под пиджаком, в красивой кобуре, "макар":

"Ничего, в другом месте можно..."

Видно было, как вырываются из юных утроб его спутников похабные матерные булыжники, как они сдерживают камнепад неимоверными усилиями воли. "Все, поехали, - сжалился над молодняком "старший". Они исчезли в темноте салона. Дверцы мягко закрылись. И сразу грянул гром внутри. Батюшка перекрестился.

Когда авто растворилось в пыльном пространстве, иерей поспешил в храм, где попытался объяснить плутоватому старосте его ошибку. Леонид Петрович вдруг заупрямился, стал решительно отказываться от всего: мол, никто ничего не давал, ничего, мол, не брал. В эмираты ездил, но с познавательной целью. Батюшка на это отвечал, что с познавательной и христианской целью надо было бы в Палестину, к святым местам стопы направить. Но Леонид Петрович поджал губы и замолчал.

Вскоре сребролюбивый староста исчез на целую неделю. А появился измочаленный, с черными тенями под глазами, будто некий пустынножитель, борец с плотским... Шея у старосты была в гипсе.

Вслед за этим батюшку Василия вызвали в епископат, где показали бумагу. В бумаге красивым почерком были расписаны фантастические связи настоятеля с организованной преступностью. Батюшка оправдался тем, что окормляет всех; что и Христос, Господь наш, не оставил разбойника без своего участия и ввел его в Царствие Небесное.

Оправдание приняли, но предложили, не искушая врага, немного пострадать: поехать в дикое место и взять на себя трудное бремя просвещения таежных охотников, бывших колхозников, буровиков и столь любимых иереем преступников - заключенных пятнадцати лесных зон общего, строгого и особого режимов.

Так отец Василий очутился в Злоямово, да не в самом, а в семи километрах от него, в обезлюдевшем сельце Кишкино. Храм свв. Флора и Лавра, 17 прихожан, из них 9 старушек, 3 старичка, остальные - мужички-боровички, разными путями забредшие в одинокий населенный пункт. Вот и вся "застава"...

Впрочем, окормление вдруг оказалось намного обширней самого прихода. В один прекрасный день к отцу Василию явился человек в форме - прапорщик внутренних войск Окоемов - и предложил отбыть на автомашине с фургоном в расположение ИТК строгого режима.

"По просьбе граждан осужденных... ну, и нас, кто, значит, с другой стороны..."

"Да это настоящий "воронок"!

"Автозак", - вежливо поправил батюшку Окоемов.

И началась служба.

Вскоре батюшка "обслуживал" уже все пятнадцать зон, в том числе и два "особняка", где содержались "самые-самые", в полосатых робах. К "полосатикам" особого режима батюшка и ездил с особым удовольствием: люди были степенные, спокойные, матом не ругались даже в исключительные минуты. Разве что однажды, когда отец Василий рассказывал о предательстве Иуды, выматерился вполголоса высокий голубоглазый зек с вытатуированными на веках словами "Вор спит. Не буди."

Храм (св. Моисея Мурина) был лишь в одной зоне строгого режима. Проектировал его мошенник с архитектурным дипломом, а строили - карманники, домушники, хулиганы, убийцы и грабители.

Вышел дом Господень на славу: как говорится, живого места не было, чтоб без украшения. А перед папертью оборудовали "граждане осужденные" фонтан с пляшущими вокруг мраморными детками и лебедем. Отец Василий вначале едва смех сдержал, а потом призадумался и умилился... Он уже видел, с каким старанием раскрашивают зеки, например, новогодние открытки. Есть специалисты-каллиграфы с запасом "золотых" чернил; эти умельцы выписывают нехитрые фразы типа "желаю успехов" на любой вкус: от готики до славянской вязи, позавидовал бы монах-летописец... А шкатулочки какие режут, какие записные книжечки мастерят для обмена на чай! хоть сейчас на выставку.

В каждой зоне батюшка начинал свое служение со знакомства. Зеков собирали в клубе, отец Василий выходил на сцену и спрашивал: "А нужен ли вам недостойный иерей, детки?" (Он всех называл детками - и стариков, и молодых, хотя и сам был ещё совсем молодой, сорокалетний). Реагировали по-разному: бывало, хором одобряли батюшку, а иногда авторитетный некто отвечал за всех, как в седьмой строгой - поднялся с первого ряда здоровенный медведеподобный мужик, синий от татуировок, и, старательно проглатывая жаргон, сказал: