Случай контрабанды

– Вы, я думаю, отнесетесь с пониманием к моей э-э-э... настоятельной просьбе... Да какое там, – ухватитесь за предложение обеими руками! – примерно четверть тонны облаченной в строгий костюм, по-детски нежной плоти шефа Сектора с неожиданной легкостью выпорхнула из кресла и решительно устремилась в обход величественного стола к своему подчиненному. На последнем полуметре своего пути шеф умудрился привстать на цыпочки и дирижируя обеими руками со значением произнес:

– Фа-бер-же! Фа-бер-же!! Это что-нибудь говорит вам, Санди?! Это должно звучать для вас, как боевой горн! Фа-бер-же!!! Я не вижу в ваших глазах охотничьего блеска, Следователь!!!

– Я мало сведущ в ювелирном деле, шеф, но такое имя знаю. Девятнадцатый-двадцатый век... Однако... – спохватился он.

– Конкретно речь идет о серебряном, филигранной работы пасхальном яйце – это дар мастерских Фаберже последнему русскому императору. Не более, ни менее. Вы только посмотрите на голограмму... Собственность Земли, а именно...

– Вы хотите подвесить мне некое дело, к нему, к произведению Фаберже, то-есть, в связи с поездкой на Землю? Я не...

– Я думаю, что вы без сожалений расстанетесь с идеей этой вашей поездки, как только поймете, какое перспективное дело я вам предлагаю, – шеф жестом предложил Каю присесть на предназначенное для доверительных бесед ажурное кресло у кофейного столика под сенью аквариума с его любимыми вуалехвостами, а сам стремительно опустился в такое же сидение визави. Кай было приготовился к худшему, но мебель в Управлении была достаточно прочна, в этом ей было трудно отказать.

– Шеф, – сказал он, – я, конечно, внимательно слушаю вас, но... – теперь, чтобы не заработать косоглазие, ему пришлось перенести центр внимания с чеканки герба на менее официальных вуалехвостов.

– Как вы понимаете, уже одна только историческая ценность этой вещицы довольно высока. Еще раз повторяю – последний император России держал ее в собственных руках... Вообще-то у этого предмета нет цены. Его невозможно продать!

– Так что же...

– Однако страховая стоимость его определена. А после того, как они там, – шеф сделал жест в сторону, надо полагать, Солнечной системы, – проштамповали Закон о молекулярном копировании произведений искусства, она, страховка-то, приняла размеры, сравнимые, скажем, с годовым бюджетом такой колонии, как Сендерелла. Кстати, на Сендерелле-то яичко и пребывало последние полсотни лет. Было преспокойно выставлено для всеобщего обозрения в «Галерее трех Эрлов».

– Как его туда занесло? В период Смуты?..

– Да. Три звездных войны, это – три звездных войны... После начала Консолидации Земля подтвердила свои права на Фаберже. Среди многого другого. Но разрешила хранить и выставлять его по-прежнему на Сендерелле. Жест доброй воли...

– Ну, в ту пору, крейсера Федерации в этом Секторе еще не появлялись...

– Теперь их здесь хватает. И Закон о молекулярном копировании очень изменил ситуацию... Короче, яичко моментально сообразили убрать в запасники. Но номер не прошел. То-ли кто-то настучал Комиссару Сектора, то ли старина Додо сам что-то смыслит в таких делах, но была назначена инспекция. И выяснилось, что яйца-то и нет. Пропало. В нашем, заметьте, секторе. Большие господа тащат друг друга под суд, киты страхового бизнеса рвут волосы... Но мы-то не будем, а?..

Шеф доверительно нагнулся к Каю, столик жалобно пискнул под пришедшемся на него округлым локтем начальника.

– Мы-то ничего на себе рвать не будем... Пусть господа политики считают дело безнадежным – мы-то знаем, – шеф похлопал по притулившемуся сбоку терминалу, – знаем, что есть такая вещь, как агентурная работа. И агентурная информация. А агентурная информация нам подсказывает, – шеф целеустремленно вскочил, чудом не раздавив столик окончательно, и жестом фокусника взмахнул выхваченным из лежавшей под рукой папки, листком распечатки, – что интересующий нас предмет находится в руках лихих людей – довольно хорошо нам известных лихих людей, замечу – и БУДЕТ В БЛИЖАЙШЕЕ ВРЕМЯ ОБМЕНЕН НА РАВНОЦЕННОЕ – вы слышите, Санди? – НА РАВ-НО-ЦЕН-НО-Е ПРОИЗВЕДЕНИЕ ИСКУССТВА. Причем обмен состоится, опять-таки где-то в пределах нашего, столь славного уголовщиной Сектора! Вы проглотили наживку, Санди?

Кай завороженно следил за белоснежным листком, неловко зажатым в пухлых пальцах шефа.

«Неужели Старый Крот подкинул информацию? – подумал он с чисто профессиональным интересом. – Смертельно рискует человек, и в который раз...»

Но предположение осталось предположением – интересоваться источниками он имел право, только приняв дело.

– Я достаточно хорошо уловил суть дела и чувствую его важность, чтобы рекомендовать вам инспектора Ясиновски. Антиквариат – его сильная сторона, – Кай несколько двусмысленно кашлянул. – За последние два года пан не провалил ни одного дела. И ему надо расти... А я вот сдаю дела Джереми не в полном порядке.

– Я не возьму что-то в толк – вы не поняли, разве того, что когда вы расколете это дело, вас ждет кресло в кабинете на этом этаже? Вот здесь, за стенкой...